Формирование ценностных ориентаций студенчества в КНР и России

более ошибочным. Должными являются лишь те цели, которые признаются

обществом ценными. Система новых ценностей — вот камень преткновения

российских реформ. Только то, во что верят и ценят отдельный человек,

народ, общество, - они превращают в действительность, в свою культуру. Если

люди не верят в реформу, не ценят ее, - реформе конец», — так считает

социолог Кузнецов А.Г[97].

Каждый народ, каждое общество имеют свою систему ценностей, к которой

они стремятся, которую «культивируют», и из которой вырастает их культура.

Трагедия России состоит в том, что в основе жизни ее народа десятилетия

лежали ценности ложные, которые провозглашались истинными и высшими.

Прежний строй мыслился как широчайший набор всевозможных средств действия

без истинно сущих целей культуры и моральных ограничений. Без ценностей,

которым должны быть подчинены эти средства, а не верховенствовать над ними,

не вытеснять, не подавлять и не заменять их. Это - Свобода, Справедливость,

Солидарность, Гуманизм, Добро, Счастье, Личность, Народ, Нация. Это

Культура, Наука, Искусство, Литература. Это Семья и Здоровье. Это Человек,

Личность. Мало изменить внешние материальные и социальные условия жизни и

развития, молодежи, надо изменить внутренний строй личности. Реформы должны

произойти не над людьми, не вокруг них, а прежде всего в самих людях.

Нельзя освободить человека извне более, чем он свободен изнутри. Там, где

плохая личность, там и плохое общество.

5.Говоря об этическом факторе пореформенной динамики ценностных

ориентаций в Китае, нельзя не сказать о том, что на протяжении вот уже

нескольких тысячелетий система ценностей образуется под знаком борьбы

противоположных учений даосизма и конфуцианства. Даоско — буддийское учение

проповедует пассивную, асоциальную созерцательность и естественность в

подходах к жизни и природе[98]. Наоборот, конфуцианско — моистское

выступает за активную, социальную позицию человека. «Оно провозглашает

тезис о «непрерывном усилении», а также «достижении культуры и

просветленности через твердость в созидании». Поэтому в «Книге перемен»

говорится: «Небо поступает созидательно, а совершенный муж (правитель)

занимается непрерывным самоусилением». И если конфуцианство проповедует

ценности по преимуществу «янские», «мужские» добродетели,

государственические, ставит государство и общество над человеком, подчиняет

его интересы интересам общества, то даосизм, наоборот, будучи выражением

«иньского», женского начала,

настаивает на приоритете личности перед обществом и ставит интересы

личности выше интересов общества в целом. Хотя подлинная гармония

достигается в единстве этих двух начале, в сбалансированности интересов

личности и общества, единичного человека и коллектива. Это происходит

тогда, когда удовлетворение человека найдет способ реализовать себя в

удовлетворении каждого, то есть в удовлетворении всего общества в целом.

Высшей духовной установкой общества, из которой произрастает вся

система ценностей, ведущая человека к высотам самоопределения и

саморазвития, является свобода. На постулате приоритета свободы как высшей

ценности должна строиться вся иерархия. Но свобода часто оборачивается

вседозволенностью и анархией.

Психологическое напряжение и атмосфера страха, рожденная ощущением

грядущих социальных, экономических и экологических катастроф, резко снижают

адаптационные возможности молодого человека, вызывают непродуктивные формы

реакции на меняющуюся ситуацию, снижают уровень физического и психического

здоровья молодого поколения. По сравнению с 1990 годом, общая численность

больных, получающих психиатрическую помощь, увеличилась к 1995 году в 3,7

раза. В настоящее время этот контингент составляет почти 6,5 млн. человек

(4,4% населения, в то время как допустимой нормой считается число больных,

не превышающее 1%). В пограничном состоянии находятся еще 10 млн. человек,

в большинстве своем — дети и молодежь

6. Рационально — смысловай аспект. Наиболее актуальные проблемы молодежи

связаны с духовно-нравственной сферой бытия: отсутствие мировоззренческих

основ смыслоориентации и социально-культурной идентификации молодежи;

разрушение механизма преемственности поколений вследствие общей

дезинтегрированное культуры, размывания ее ценностных основ и традиционных

форм общественной морали; снижение интереса молодежи к отечественной

культуре, ее истории, традициям, к носителям национального самосознания;

падение престижа образования как способа социальной адаптации, культурной

преемственности и формы личностной самореализации; низкая активность

молодежи в решении общенациональных, региональных и местных проблем.

Противоречиво изменяется ценностное восприятие межпоколенческих

отношений. Возрастает их стремление к экономической самостоятельности,

автономности, независимости, но растет значение родительской семьи,

усиливается зависимость от нее

Особую значимость в этой группе имеют проблемы, обусловленные духовно —

нравственным хаосом, в котором оказалась российская молодежь. На фоне

мировоззренческой неопределенности экспансия массовой коммерческой

культуры, агрессивно насаждая психологию потребительства и выгоды, приводит

к нравственной деградации личности и снижению ценности человеческой жизни,

примитивизирует смысл человеческого бытия, стимулирует асоциальные и

противоправные формы самореализации (преступность, алкоголизм, наркомания,

проституция), обусловливает массовое распространение мистических учений,

движений и нетрадиционных культов, представляющих реальную опасность для

нравственного здоровья молодого человека, ослабляет и разрушает механизмы

культурной преемственности, угрожая сохранению самобытности отечественной

культуры. Результаты опросов студентов МГУ в 1990-1994 годах показали, что

в оценке базовых нравственных ценностей молодежь существенно расходится с

подавляющим большинством граждан.

Возникли новые тенденции, размах которых быстро нарастает

маргинализация, вынужденная миграция, национализм, религиозный

фундаментализм; наркомания. Все это значит, что в своих расчетах на

молодежь как «надежду и опору» проводимых реформ общество не должно слишком

обольщаться: возможности, творческий потенциал молодежи (здоровье,

интеллектуальное развитие, качество знаний и профессиональной подготовки,

отношение к труду и в целом к реформе, уровень социальной активности,

ценностные ориентации и т.п.) далеко не соответствуют тем сложнейшим

требованиям и задачам, которые необходимо решать в ходе трансформации

тоталитарного строя. Никто не скажет, насколько велики эти "ножницы", но

то, что они существуют и значительны - факт достоверный, не вызывающий

сомнения. Более того, анализ позволяет прогнозировать высокую вероятность

«молодежного бунта», если негативные тенденции в ее среде не будут

прерваны. Стихийный взрыв молодежи может стать детонатором массовых

народных выступлений, надолго похоронить, в том числе ее собственные,

надежды на лучшее будущее.

Слепая погоня за материальным не сдерживается, как это происходит на

Западе, семьей и церковью. Религиозные основы в России были уничтожены за

70 лет, а ныне основательно ослаблены и семейные узы. «Новое время не

принесло ожидаемых перемен к лучшему и в среднюю школу. Общество уступило

детей улице. Уличная действительность уродует подростков. Бумеранг

нынешнего безразличия государства к судьбе детей вернется к нам

завтра»[99]. И для судьбы страны это будет иметь несравненно большие

последствия, чем все дискуссии политиков о формах правления Россией.

Напрашивается вывод: российский народ деградирует, вырождается,

медленно погибает. Это трагическое резюме противно гордому русскому духу,

ибо обидно и унизительно, звучит как приговор. «Этот вывод не

воспринимается обыденным сознанием из-за скрытного характера и протекания

социальных процессов, их растянутости во времени на десятилетия и столетия

и оттого незаметных, неочевидных. Но цифры не позволяют иного их

толкования. Более того, этот вывод должен быть обострен, ибо обстоятельства

последних лет ускорили и усилили и выкристаллизовали все существующие

негативные процессы, придали им обвальный характер"[100].

Конец двадцатого столетия стал в России временем не только

трансформации базовых социальных институтов и новой социальной

дифференциации, но и заметной эволюции российской ментальности. «За

предельно короткий исторический период, с 1985 г., в общественном сознании

феномен «советского человека» трансформировался в многоликий портрет

«россиянина». ... Особенностью этого процесса является ценностный конфликт

молодого и взрослого поколения»[101]. В.Т. Лисовский утверждает, что кризис

в российском обществе породил особый нетрадиционный конфликт поколений. В

России он касался философских, мировозренческих, духовных основ развития

общества и человека, базисных взглядов на экономику и человека,

материальную жизнь общества. Поколение «отцов» оказалось в положении, когда

передача материального и духовного наследия преемникам практически

отсутствует[102]. В то же время при анализе динамики ценностных ориентаций

студенческой молодежи необходимо учитывать действие двух механизмов —

преемственности и изменчивости[103]. Изменение социальных условий, смена

общественых ориентиров ведут к тому, что механизм воспроизводства

ценностных ориентаций перестает быть ведущим, уступая место адаптационным

механизмам. «Динамику этого процесса можно проследить через анализ

индивидуальной ценностной системы личности:

. сохранение прежней ценностной системы субъекта, несмотря на происходящие

общественные перемены. Сформированная в процессе прошлого опыта

индивидуальная система ценностных ориентаций служит своеобразным фильтром

для поступающей информации для наступающей извне ценностной информации;

. расстройство индивидуальной ценностной системы. Состояние, которое

означает индивидуальный ценностной вакуум, состояние отчуждения;

. развитие — такое изменение в ценностно — ориентационной системе личности,

когда обогащается внутреннее содержание ценностных ориентаций с помощью

механизма адаптации к изменившейся социокультурной сфере»[104].

С 80-х годов происходит снижение ценностей общественно значимых (приносить

пользу обществу, исполнять свой долг перед государством, быть нужным людям

и т.д.). Это все объясняется процессом прощания с «социалистическим»

детством, сопровождаемого послушностью излишне «заботливому» Западу. Таким

образом все российское общество уподобилось студенчеству в его двоякой

отчужденности от прошлого «детства» и будущего «отцовства.

В результате трансформации общества произошла массовая утрата

идентификации в масштабах всего общества. Данное обстоятельство объясняет

тот факт, что конфликт в обществе не является явным. Несомненен тот факт,

что социальный опыт прошлых поколений не должен отбрасываться полностью.

Необходимо использовать все положительное, что было достигнуто в прошлом,

ведь самое главное в процессе преемственности должно быть передано в

качестве и духовного ядра. Для решения данной проблемы крайне важны

«совместные усилия социально — гуманитарных наук, государства и общества в

вопросах формирования нового социального механизма преемственности

поколений, в том числе воспитания, образования, возрождения культурно —

исторической памяти»[105].

Национальным интересам и России, и Китая, интересам из поступательного

развития и процветания отвечает политика мирного сотрудничества, развитие

военной мощи в рамках разумной оборонной достаточности.

Условием сохранения китайской идентичности, гарантией его стабильного

поступательного развития является именно китайская цивилизация, ее

уникальная способность к учебе, самообновлению. «При этом важно учитывать и

новые моменты: система ценностей, приоритетов в образе жизни в рамках

китайской культуры постепенно эволюционирует от ориентации на общество, где

основой является земледелие, к ориентации на урбанизированное общество с

доминированием современных достижений науки, техники, информатики»[106].

Одним из важных источников жизнестойкости и стабильности китайской

цивилизации является наличие постоянной обратной связи между народной

культуры и философией.

Эта особенность китайской цивилизации обусловлена в свою очередь

неразрывной связью традиционной философской мысли, национального

самосознания с этикой и политикой. В системе китайских духовных ценностей

политика, искусство управления страной всегда относились к высшей мудрости.

Отсюда культ мудрецов, «совершенных мужей», совершенномудрых, пантеон

которых венчает Конфуций.

Китайская цивилизация довела до совершенства учение об идеальной

организации общества — социальный органицизм. Одновременно философия,

наука, политика, этика рассматриваются в рамках холистической тенденции,

то есть неразрывном идейном органическом идейном единстве. Социальный

органицизм и идейный холизм придают китайской философии, духовной культуре

Китая высокую внутреннюю гомогенность и устойчивость. Историческое значение

этих духовных факторов усиливается в условиях Китая высокой степенью

гомогеннности населения и китайского социума. В совокупности это

обеспечивает высокий уровень национальный самоидентификации, национального

самосознания.

Таким образом, студенчество как социальная группа переходного

характера, чьей главной функцией выступает воспроизводство теоретического и

прикладного знания, обладает структурной двойственностью, что сказывается

на схеме ее ценностных ориентаций. Эта двойственность обуславливает две

основные тенденции в динамике ценностных ориентаций студенческой молодежи,

а именно теоретико — общеобразовательную идентификацию и практико —

специализационную интеграцию.

Так, с одной стороны, воспроизводство теоретического капитала

осуществляется вдоль вертикали культурно — исторической идентификации

общества, образовательной проекцией которой является усвоение

общеобразовательных дисциплин, чья основа — это духовно – гуманитарное

знание.

А, с другой стороны, воспроизводство знания осуществляется вширь по

горизонтали социально — практической специализации, в процессе которой

студенчество получает профессиональное образование, ибо оно послужит ему в

дальнейшем в деле адаптации и социализации.

2. Особенности формирования ценностных ориентаций студенчества в КНР и

России: сравнительный анализ

2.1 Содержание реформ: политические, экономические и социальные

изменения в России и КНР

2.1.1 Содержание и итоги реформ

Принцип общественной трансформации центрирует собой социальное поле, и

наряду с принципом консервативности составляет социальную структуру,

которая диалектически сочетает противоположные принципы инвариантности

общественной системы и её вариабельности. Общество, будучи динамической

системой, непрерывно подвергается определенным изменениям.

Теоретическая база социологии реформ обширна и разнообразна, — среди

российских авторов, посвятивших особое внимание анализу принципов и

структуре реформ в России и Китае следует выделить А.С. Ахиезера, А.А.

Давыдова, А. С. Панарина, В.В. Ильина, В.Т. Пуляева, С.Л. Ланцова, Д.В.

Полякова, Н.И. Лапина, Л.П. Куксу, В.В.Козловского, В.А. Красильщикова,

В.П. Милецкого, В.О. Рукавишникова, М.Л. Титаренко, В.Я. Портякова, Л.С.

Переломова, П.М. Кожина, А.В.Шитова, среди китайских специалистов по

реформам в России и Китае необходимо назвать такие имена как Ден Сяопин,

Мао Цзедун, Чжан Цземин, а также Чжан Сянго, Фэнь Луй, Лю Инцзы, Цата

Сяньвэй и др.

Все многообразие реформ, осуществляемых в России, можно свести к двум

вариантам[107]. Первый — это реформы, направленные на ускоренное догоняющее

развитие путем административного регулирования, нацеленного на быстрое

достижение стратегических задач. Такой вариант предусматривает предельное

напряжение терпения народа, отсутствие механизмов социального контроля и

приводит к отчуждению власти от народа.

Второй вариант — реформы, характеризуемые вовлечением в реформационный

процесс многочисленных слоев общества, их активностью в реформировании

новой общественной системы и создания правового государства. Правовое

решение социальных проблем осложняется низким уровнем политической и

правовой культуры населения, слабостью парламентских традиций. Классовый

групповой эгоизм, частный интерес зачастую преобладает над

общегосударственным, отдавая приоритеты немедленным результатам. В

известной степени этим обусловлено ослабление конституционных,

реформистских программ и рост настроений к насильственным методам

разрешения социальных противоречий[108].

Зачастую реформы, как правило, ограничиваются модернизацией

государственного аппарата, что в конечном счете приводит к углублению

бюрократизации. Этим объясняется и тот факт, что реформы в России всегда

проходили в жесточайшей идеологической борьбе. В ходе формирования нового

«фокуса» социального мира в общественном сознании России концентрировались

и занимали свое место многообразные идеи, возникавшие в социальном движении

российского общества. В процессе этой концентрации и борьбы время от

времени возникали духовные и идейные образования, не похожие на те, которые

внедрялись в духовный мир России. Это, прежде всего, идеологемы, связанные

либо с традиционализмом, основанном на православии и коллективности, либо с

идеологиями, приходящими с Запада, и несущими дух рационализма и

индивидуализма, причем их влияние на развитие российского общество

попеременно чередовалось.

При всей их разновидности можно при внимательном рассмотрении обнаружить

единую линию - стремление общественного сознания России к интеграции и

развитию различных геополитических синтезов.

Рассмотрим поподробнее, все многообразие современных преобразований в

России, которое сводится к трем основным блокам: а) политический блок; б)

экономический блок; в) социальный блок.

В наше время основным принципом российских преобразований в политике стал

принцип демократизации всех сфер общественной и государственной жизни.

Сложный и многообразный процесс демократизации совершался и продолжает

совершаться в течение вот уже 18 лет (с 1985 г.), — этот период можно

условно разделить на три этапа: стихийно — «перестроечный» (1985 — 1991);

деструктивно — «младореформаторский» (1991— 1998); конструктивно —

«реставрационный» (1999 — 2003).

1. Основные политические решения первого периода. Стихийно —

«перестроечный» период политического реформирования России (в составе СССР)

характеризовался рядом существенных инноваций и трансформаций политического

устройства СССР таких как: введение поста Президента СССР; отмена 6-ой

статьи Конституции СССР о ведущей и направляющей роли КПСС; провозглашение

свободы слова и печати; свобода общественных и политических собраний;

разрешение проведения референдумов, плебисцитов, митингов и др. форм

выражения волеизъявления населения.

В силу неполноты, половинчатости принимаемых решений эти реформы

характеризовались отсутствием контроля за происходящим процессом, принципом

«механического» переноса западного опыта на российскую почву без учета

опыта, традиций и российского менталитета, отсутствием стратегии реформ.

Результаты первого периода можно свести к следующему:

легализация и набор сил движениями, требующих суверенитета республик СССР;

возникновение локальных очагов напряженности на периферии Союза, особенно в

Прибалтике. Результатом этих нововведений стало повсеместное проведение

стихийных митингов, которые зачастую носили откровенно экстремистский

характер.

Инициативы начального этапа реформ постоянно носили половинчатый и

нерешительный характер. Руководство страны при реформировании страны

использовал опыт других стран, теряя ориентированность на историю России,

культуру, традиции российской государственности. Эти реформы многократно

подтвердили непродуктивность нетворческого перенесения на национального

почву чужого опыта и чужих решений[109]. Уход от учета самобытного пути

развития страны связан с опасностью неконтролируемых и рискованных для

развития национального духа последствий.

В культурном плане в эти годы происходит «массированная бомбардировка» ядра

культурно — исторической идентичности, что выразилось в значительном

падении престижа всего «русского», «российского», в девальвации

национальных ценностных ориентаций, традиционных для российского общества.

Уничижительной критике подвергалась сам факт существования России в ее

имперских границах и обосновывающая ее существования «русская идея» и

русский миф. В эти годы начала происходить интенсивная утрата Россией своей

национально — культурной идентичности (социальной, национальной,

цивилизационной), относящейся к энергийной субстанции социума, которая

формирует ценностные факторы. Проблемой, трудно дающейся современной

России, является внутренняя целостность, системность. Она была связана с

антиномичностью самого инновационного процесса[110]. Но это означало, с

другой стороны, опасность фрагментации общества, рассоглассованность

социального поведения, релятивизацию ценностей, что происходило в России в

конце 80-х— начале 90-х годов. «История мировых цивилизаций

свидетельствует, что цивилизация способна претерпеть любой урон и

воссоздать себя, если уцелело ее ценностное ядро. И напротив, разрушение

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17