на тему рефераты
 
Главная | Карта сайта
на тему рефераты
РАЗДЕЛЫ

на тему рефераты
ПАРТНЕРЫ

на тему рефераты
АЛФАВИТ
... А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

на тему рефераты
ПОИСК
Введите фамилию автора:


Реферат: Внутренний человек в русской языковой картине мира


Лежащая в основе понятия «вместимость» идея пустого пространства, в котором находятся все выделенные человеком объекты, материальные и идеальные, делает его вездесущим и позволяет рассматривать мир как нечто похожее на русскую матрешку, складывающуюся из фигурок разного размера, помещаемых одна в другую [Там же]. Этот принцип встроенности действует и в сфере концептуализации человека.

Последний есть одновременно и вместилище, и вместимое. С одной стороны, как составная часть мира он существует и функционирует в его границах, а с другой - сам является целым миром, заполненным разнообразными объектами, материальными и идеальными сущностями (телесными и душевными органами, мыслями, состояниями и др.). На примере частичных пространственных образов внутреннего человека легко прослеживается присущий наивной категоризации психического метаморфизм, обусловленный сменой одного ракурса изображения объекта на другой.  Ср., например, высказывания, в которых душа представлены и как заполненное радостью пространство (вместилище), и как наполнение пространства сердца (вместимое): Вот вам заберутся в сердце, а там душа человеческая, вы почувствуете некоторый дискомфорт…(из газ. интервью с      М. Захаровым ); Но почему же светилась в душе какая-то печальная радость? (В. Белов. Кануны).

В русской ЯКМ вместилищем самых разнообразных субъектов и объектов внутреннего мира мыслится как человек в целом, так и отдельные его «части». При этом в высказываниях, реализующих ПСМ 2, заполненность внутреннего пространства человека может реализовываться двояко - как реальная или потенциальная вместимость. В одних случаях пространство внутреннего мира интерпретируется  как полное (заполненное или заполняющееся), в других - как пустое (опустошенное). И в том и в другом случае семантика пространственной организации человека выражается грамматически (предложно-падежными формами с локативным значением в бытийных предложениях) и лексически (предикатами реальной / потенциальной вместимости – глаголами, прилагательными, в значениях которых есть сема полноты / пустоты), ср.: В сердце живет любовь – Сердце наполнено любовью; В голове ни одной мысли – Проснулся с пустой головой.

Представление о локализации тех или иных психических феноменов может быть предельно обобщено и схематично описано так: «психическое заключено где-то в пределах физической оболочки (тела) человека». Информация о человеке-вместилище внутреннего мира, как правило, эксплицирована в речи, например в предложно-падежной форме имени, называющего человека (или указывающего на него), которая выполняет функцию локативного определителя предиката: В человеке есть странное, булькающее и…кривое подсознание (реплика Д. Смирновы из телепрогр. «Школа злословия»);   Эта ненависть жила в ней, как живет на теле старое увечье, не причиняя острой боли, но и не позволяя избавиться и забыть о себе навсегда (М. Юденич. Гость). 

Предельно общий характер локализации психического допускает имплицированное обозначение вместилища (целостного внутреннего человека): данный компонент семантической структуры высказывания (речь идет о полных предложениях), как правило, легко восстанавливается из контекста: Казалось, всю желчь,  накопившуюся за долгую неспокойную жизнь и бесславную одинокую старость, генерал изливал на страницах своих писем… (М. Юденич. Гость). (Вместилищем желчи («раздражения, обиды, недовольства собой и другими») мыслится внутреннее пространство человека целостного (персонажа повести), на что косвенно указывает формирующее предикативное ядро предложения номинативное подлежащее, выраженное конкретно-референтным именем (генерал).

Внутреннее пространство, как уже было сказано выше,  может конкретизироваться, сужаясь до отдельного органа, квазиоргана душевной жизни,  которым наивным сознанием приписывается способность становиться вместилищем самых разнообразных явлений, вовлеченных в сферу психической жизни человека. Например: Все же я попала в ситуацию, которую называют любовным треугольником. <…> …Никто не знает, какие страсти бушуют внутри моего сердца, какие чувства (из журн.); …Прекрасная память позволяла  ей держать в голове множество сведений, которые по первому требованию она извлекала на свет божий (А. Маринина. Убийца поневоле); Он испытывал нечто похожее, но также не смел следовать безоглядно переполнявших его душу чувствам       (М. Юденич. Я отворил пред тобою дверь). Помимо того, что все указанные органы помещаются в границах человеческого тела, имея более или менее определенную локализацию (см. фразеологизмы сердце не на месте, душа в пятки ушла; жесты, сопровождающий описание душевных:  душа болит за него - рука прижата к середине груди, повредиться в уме - палец у виска), многие из них сами могут быть представлены как вместилища самых разнообразных явлений психики (в наших примерах:  сердце и душа – вместилища чувств и страстей голова  - вместилище знаний).

Наконец, как вместилище могут интерпретироваться и различные психические состояния, плоды интеллектуальной и эмоциональной деятельности (Она нередко впадал в уныние; Я не в настроении; Уйти?! И в мыслях этого не было (из разг.); Оно, сознание, медленно погружается в состояние унылой обреченности (М. Юденич. Я отворил пред тобою дверь…).

Анализ материала позволил отчасти оспорить и уточнить утверждение о том, что русскому языку свойственно «использование идеальной когнитивной модели «заполненное пространство внутреннего мира → мелиоративный признак (положительная оценка)» и противоположной ей модели «незаполненность пространства внутреннего мира → пейоративный признак (отрицательная оценка)» [Пименова 1999: 241].

Действительно, в ЯКМ внутренний человека предстает как пространство, заполненное важными с точки зрения функционирования психического органами (ум, душа, память, сердце и др.). В том, что наивное сознание интерпретирует человека то как активное, действующее по своей воли и желанию существо, то как инертную вещь - вместилище материальных и идеальных субстанций, прежде всего органов и квазиорганов души и тела, нет непримиримого противоречия. В наивной языковой анатомии «человек деятельный» представляет собой сложное функциональное единство нескольких систем, отвечающих за все многообразие действий, состояний, реакций и локализующихся в определенном органе (квазиоргане, части человеческого тела, жидкой среде организма), каждый из которых обеспечивает проявление той или иной способности человека и контроль за ним [Апресян 1995]. Скажем, система физических действий «обслуживается» телом и конечностями (ноги не идут, рукой ударить, всем телом повернуться), чувства, эмоции - сердцем, душой, кровью, желчью (любить всем сердцем ∕ душой, сердце кровью обливается, желчь поднялась в ком-нибудь), интеллектуальная деятельность - головой, умом, мозгом и др. (голову потерял - о человеке, утратившем способность здраво мыслить, пошевели мозгами, понимать задним умом), а все вместе они - мысли, чувства, желания, действия - контролируются совестью человека, «заставляя его глубоко переживать, если они не соответствуют нравственным нормам, и менять действия, мысли и чувства так, чтобы они этим нормам соответствовали»» [Урысон 1999б: 87].

Отсюда можно сделать вывод о том, что заполненность внутреннего пространства человека функционально значимыми органами как раз и обеспечивает, с точки зрения наивного языкового сознания, жизнедеятельность, полноценное существование человека. Таким образом, потеря  ∕ отсутствие какого-либо органа (квазиоргана или части тела) квалифицируется в языке как  утрата / отсутствие закрепленных за ним функций человека, ср.: обезножеть (от усталости / болезни лишиться возможности ходить) – обезуметь (утратить способность здраво соображать); потерять пальцы (о пианисте: утратить подвижность, силу пальцев) – потерять голову (утратить способность понимать, принимать решения), безрукий (неумелый, лишенный физической сноровки) - бездушный (равнодушный, лишенный сострадания к людям). Как видно из вышеприведенных примеров, это правило  распространяется и на уникальные органы «душевной» жизни человека. Характерные для носителей языка представления о специфике строения человека становятся особенно понятными в ходе сравнительного анализа высказываний о внутреннем мире животного и человека, сопровождающегося лингвистическим экспериментом, результаты которого были представлены А.Д. Шмелевым [Шмелев 1997; Шмелев 2002]: в речи мы скорее готовы наделить животных разнообразными человеческими душевными качествами, нежели  связать проявления этих качеств с работой каких бы то ни было органов животных. Животное часто называют умным, хитрым, добрым, ласковым, верным, достаточно редко безмозглым (безмозглая курица - это оценочная характеристика человека) или бездушным, ему приписывается способности думать, вспоминать, забывать, при этом  последние обычно не описываются выражениями типа пошевелить (пораскинуть) мозгами, напрягать память, выбросить что-то из головы и т. п.

Наивное языковое сознание легко допускает утрату ∕ отсутствие одного из этих уникальных органов внутренней жизни у человека (не имеет сердца, бездушный, безголовый, потерял голову - это определения живого человека), однако такое существование оценивается как неполноценное, ущербное, поскольку традиционно означает душевную убогость, скудность эмоционально-интеллектуальных и волевых качеств человека. Принимая во внимание многофункциональность органов тела, стоит заметить, что в зависимости от того, каким образом интерпретируется орган - как орган «телесной» или «душевной» жизни, последствия его отсутствия ∕ утраты для человека могут быть разными. Потеря головы в бою, на гильотине означает для человека смерть, однако он вполне может продолжать свое существование на земле, потеряв голову от любви (то есть утратив способность мыслить, здраво рассуждать) или будучи совсем безголовым (то есть глупым, несообразительным). Жить без сердца - центрального органа кровообращения - человек не может (остановка сердца для него смертельна), в то же время отсутствие сердца как органа чувств такими последствиями не грозит (бессердечный человек - это человек здравствующий). Утрата же души как особого органа, воплощения всей внутренней жизни человека, или духа – особой летучей субстанции, частице высшего в человеке, то есть опустошение физической оболочки в результате утраты всего духовного содержания, равнозначна смерти человека, ибо в наивной языковой анатомии строение человека дихотомично: оно есть единство материального и нематериального начал, представленных оппозициями дух - плоть, душа - тело. См., например, высказывание с перифрастическим описанием смерти как опустошения человеческого тела: … В последнем письме он требовал от сестры, призывая всех святых, никогда никому не показывать его писем, а лучше всего побыстрее сжечь их, как только его душа покинет земную обитель (М. Юденич. Гость); фразеологизм  испускать (испустить) дух, в основе которого лежит представление о том, что вместе с духом (дыханием) человека покидает его душа. 

Таким образом, представление внутреннего пространства как лишенного некоторых уникальных органов «душевной» жизни или вообще пустого оценивается как нежелательное отклонение от нормы, которой в русской ЯКМ является определенный базовый «анатомический» состав внутреннего человека.

Однако из этого не следует, что заполненность пространства внутреннего мира всегда оценивается положительно. Характер оценки, как правило, обусловлен не самим фактом заполнения внутреннего пространства человека, а качественными и количественными признаками заключенных в его условных границах феноменов. Как и всякое другое, подобным образом организованное пространство, внутренний человек «не является простым вместилищем объектов, а скорее наоборот - конституируется ими», воспринимаясь именно «через "эманацию" вещей, его заполняющих» [Яковлева 1994: 21].

Исследования показывают, насколько широк лексико-семантический диапазон объектов, помещаемых внутрь человека. Помимо «стандартного» набора органов и квазиорганов, формирующих интеллектуально-эмоциональную систему, и связанных с ними чувств, состояний, желаний, результатов ментальной деятельности, это могут быть разнообразные неодушевленные сущности, мифические существа, человеко- и звероподобные «обитатели». «…Диапазон этих образов, их качество и количество детерминируются заключенным в текстах опытом человека, народа, человечества, прежде всего – культурно-историческим, художественным, религиозно-философским, техническим» [Одинцова 2002: 93]. Например: Братец-то у меня не дурак. Хотя с огромным тараканом в голове (А. Маринина. Убийцы поневоле); Он [человек. – Е.К.] сам не знает, что сотворит, иногда такое чудовище вылезет из головы, за голову схватишься (Д. Гранин. Вечера с Петром Великим); Я вам пишу звездой падучей, / крылом лебяжьим по весне…/ Я вам пишу про дикий случай/ явленья вашего во мне (А. Кутилов. Я вам пишу звездой падучей…); Не достаточно ли носить Бога в сердце и стремиться исполить его волю в повседневной жизни? (А. Мень. Таинство, Слово и Образ); …Бога нельзя встретить в патристике, для которой Божественное в человеке – это «благодать» (А. Кураев. Христианская философия и пантеизм).

Оценка того или иного наполнения внутреннего мира определяется индивидуально в каждом конкретном коммуникативном акте: отношение говорящего к присутствию в человеке некоего «обитателя», как правило, не является запрограммированным, узуальным, заведомо известным и потому попадает в ассертивный компонент семантики. Исключение, пожалуй, составляют высказывания типа В нем проснулась совесть, описывающие безусловно положительную ситуацию появления во внутреннем человеке тех отсутствующих по какой-либо причине компонентов, наличие которых, с точки зрения наивной анатомии, является непременным, само собой разумеющимся для носителей данной языковой культуры условием полноценного существования человека (см. об этом выше). В остальных случаях оценка наполнения внутреннего пространства варьируется от одной речевой ситуации к другой. 

Так, например, присутствие во внутреннем человеке нескольких лиц (конкретных или собирательных) оценивается по-разному:

·     Как норма (нейтрально):

Конечно, во мне живет, кроме социального человека, человек профессиональный (из телеинтервью с Н. Цискаридзе). Широкий ролевой диапазон личности, предполагающий наличие в человеке нескольких «я», каждое из которых отождествляется с определенным состоянием или ролью, в свете современных научных концепций представляет собой норму обыденного сознания (о многомерности человека в современной научной языковой картине мира см. в 3.2.).

·      Как положительное явление:

С годами не исчезло то ощущение возможности обсудить с ними [родителями. - Е.К.], скажем, точное слово для перевода или жизненную проблему. Родители бессмертны, пока они остаются в моем сердце (из газ. интервью с Д. Набоковым). В представленном текстовом фрагменте присутствие близких, родных людей в сердце человека связывается с внутренним покоем, уверенностью  в своих поступках и потому оценивается через мелиоративные признаки.

·      Как негативное явление:

Человек или люди, ставшие причиной столь тяжких страданий, должны перестать существовать в мыслях…Существование человека нельзя, если мы с вами, разумеется, не синдикат киллеров, прекратить, но о его существовании можно забыть, стереть файл с его именем из собственного персонального компьютера (М. Юденич. Я отворил пред тобою дверь…). В данном случае речь идет об обитателях внутреннего мира человека, причинивших боль, пребывание которых оценивается как нежелательное, опасное, подлежащее устранению.

  В оценке наполнения внутреннего человека важную роль играет количественная характеристика первого. Однако, как уже было замечено, говорить о некоем общем правиле, закономерности вроде «мало – плохо», «много – хорошо» не приходится. Заполненность всего внутреннего пространства может интерпретироваться говорящим по-разному.

В одних случаях признак полноты сверх меры актуализируется при описании негативных эмоциональных и ментальных состояний. См., например: фразеологизм капля, переполнившая чашу (терпения) - о незначительном обстоятельстве, которое вызвало проявление чьего-либо долго сдерживаемого раздражения, гнева; высказывание: И если твое сознание не зашлаковано, ты эту [эмоциональную. - Е.К.] память считываешь (из телеинтервью с С. Маковецким), где «зашлаковать» используется как синоним «заполнить» и отличается от последнего коннотативным признаком вредоносной заполненности, мешающей нормальному существования человека (зашлакованный буквально значит «замусоренный, забитый отходами, сгустками отработанного вещества»).

В то же время  в основе сообщения о пребывании человека в благостном состоянии также может лежать представление о заполненности его внутреннего пространства определенными психическими сущностями:

          Сердце переполнилось радостью; Если его [А. Басова. - Е.К.] не уложить спать, он мог вещать целые сутки. Потому что был наполнен пространством, мечтами - все бурлило и клокотало (из газ. интервью с И. Басовым); Он… не смел следовать безоглядно переполнявшим душу чувствам [внезапно возникшему между вчера еще незнакомыми людьми чувству душевной близости. - Е.К]. Однако, не совладав с их порывом, он вдруг протянул вперед свою худую, заметно дрожавшую  руку - и Павлов подхватил ее и поцеловал, прижавшись мокрым от слез лицом к сухой и шершавой слегка коже (М. Юденич. Я отворил пред тобою дверь…). Признак заполненности внутреннего пространства актуализирован при описании положительных эмоций, в приведенных примерах  аффектация представлена со знаком плюс.

3. ПСМ движения (передвижения) в пространстве.

 

Помимо уже упомянутых характеристик, имеющих самое непосредственное отношение к категории пространства, наивное сознание приписывает внутреннему человеку способность пространственного перемещения. В сущности, можно выделить два основных способа репрезентации отношений субъектов и объектов внутреннего мира человека - статический и динамический.

Первый из них, статический, позволяет представить отношения субъектов и объектов психики  в отрыве от их развития и ограничиться констатацией факта «обитания» «внутренней вселенной», пребывания ее предметов в границах некоего идеального пространства, см. раздел о ПСМ 2. (Представление о пространственно-предметном  устройстве внутреннего человека фиксируется при помощи бытийных глаголов типа быть, существовать, находиться и их эквивалентов, экзистенциальная семантика которых осложнена характеризующими компонентами: • невыявленности, например: прятаться, таиться, скрываться; • проявления, например: изображаться, обнаруживаться, отражаться; восприятия, например чувствоваться, слышаться, ощущаться [Арутюнова, Ширяев 1983]; • самопроявления, например: светиться, зреть, сверкать, расцветать [Волохина, Попова 1999]).

Второй способ, динамический, позволяет представить пространственные отношения объектов и субъектов внутреннего мира в их становлении, развитии. Образность подобных языковых единиц в большинстве случаев оказывается стертой: представление о психических состояниях и реакциях человека как о процессах произвольного или непроизвольного преодоления пространства относится к области  внутренней формы единицы. Исходное значение структуры, как правило, уже не осознается носителями языка, см., например, следующие предикаты психических состояний, полученные в результате семантической деривации (стрелка показывает направление метафорического переноса): шевелиться (о надежде, сомнении) – «проявляться, пробуждаться» ß «слегка двигаться», встать (обычно об объектах воспоминания) – «возникнуть, появиться» ß «принять стоячее положение, подняться на ноги». И хотя первичное значение подобных глаголов в спонтанной речи уже не осознается, они все же указывают на динамический аспект пространственных отношений объектов и субъектов внутреннего мира. В художественной речи значение сочетаний с метафорическими предикатами данной лексико-семантической группы легко буквализируется, образная модель пространственного перемещения, движения субъектов психики выходит на первый план, позволяя автору наглядно, убедительно представить свою модель внутреннего человека. См., например, развернутый образ пространства человеческой души - «внутренней вселенной», постоянно пополняющей состав своих «обитателей»: Если люди/ в меня/ входят,/ не выходят они/ из меня. Колобродят,/ внутри хороводят,/ сквозь мою немоту гомоня (Е. Евтушенко. «Если люди в меня входят…»).

 Категоризация явлений внутренней жизни человека как движения в пространстве есть одно из проявлений образа-архетипа жизни - пути, входящего в число универсальных праобразов человеческого сознания («мифологического универсума») [Кузьмина 1995; Лакофф 1988]. «Данный "путь" [субъектов и объектов внутреннего мира. - Е.К.] метафорически основан на физическом восприятии движения объектов и субъектов в объективном пространстве» [Пименова 1999: 218]. И потому в языке (речи) при выборе такого способа описания психического реализуются все основные компоненты исходного фрейма «движение»: агенс (свободно перемещающееся лицо, предмет) - предикат перемещения (изменения положения в пространстве) - пространственные ориентиры движения (исходный  ∕ конечный пункт, направление, трасса, область передвижения).

В зависимости от выбора синтаксической конструкции (глагольная -дативоподобная[9]) и характера заполнения агентивной позиции внутреннее движение может быть репрезентировано как невольное, осуществляемое независимо от воли и желания человека, или, наоборот, как активное, в той или иной степени осознанное, контролируемое им. Как в дативоподобных конструкциях, так и в глагольных (в том случае, если агентивная позиция отводится не реальному субъекту психической активности, а отчужденной от него «части» - самостоятельно действующей субстанции) реализуется представление о непроизвольности внутреннего состояния. Если же  в актантной структуре предиката движения  в роли агенса выступает субъект состояния, психическое предстает как произвольное (ср.: До меня дошло в значении «Я понял» - Дошел до всего сам; Ему в голову пришла такая мысль - Он пришел к этой мысли не сразу). В качестве предикатов состояния используются глаголы движения. Для семантической интерпретации явлений психики в рамках данной модели, помимо произвольности - непроизвольности движения / перемещения, значимыми дифференциальными признаками являются также замкнутость – открытость  внутренних квазипространств, репрезентированных как область перемещения объектов  и субъектов психики (ср.: изливать душу кому – влезть в душу кому; выйти из себя – прийти в себя; выбросить что-либо из головы – вбить что-либо себе  в голову и др.).

Анализ аффиксальной и корневой семантики предикатов движения, используемых для описания внутреннего человека, а также их актантной структуры позволяет выделить три разновидности ПСМ 3, характерные для динамического способа репрезентации пространственных отношений субъектов и объектов внутреннего мира человека: 1) движение в границах пространства, 2) выход за границы пространства вовне, 3) проникновение внутрь пространства извне.

 Описание указанных пропозитивных структур, их образно-ассоциативного потенциала было бы неполным без предварительного рассмотрения СК субъекта, организующей событийную семантику этих субкатегориальных моделей, и поэтому оно будет представлено в главе 3, посвященной актантным непространственным категориям.

Богатство образного содержания СК и субкатегориальных моделей пространственной репрезентации внутреннего человека, обусловленное ассоциативным характером человеческого мышления, создает оптимальные условия для усиления выразительности и изобразительности высказываний, имеющих разнообразное функционально-речевое назначение. Узуальные, максимально идиоматичные выражения со стертой внутренней формой, ставшие языковыми клише, как правило, выполняют в речи номинативно-характеризующую функцию. Они позволяют описывать различные нюансы психических состояний и качеств личности, в частности: ▪ оценить силу чувства, степень эмоционального потрясения и их продолжительность (любил глубоко, огорчен до глубины души, грусть безгранична), ▪ охарактеризовать основательность знаний, идей, ментальных процессов, масштаб интересов (погрузился в думы, знания глубоки, интересы узки, мысли поверхностны), ▪ определить соответствие психических состояний, качеств личности этическому идеалу (мелкая душа, возвышенный ум, высокая любовь, низменная натура), оценить умственные способности, воображение человека (ограниченный ум, широкая фантазия, глубокий ум) и др.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16


на тему рефераты
НОВОСТИ на тему рефераты
на тему рефераты
ВХОД на тему рефераты
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

на тему рефераты    
на тему рефераты
ТЕГИ на тему рефераты

Рефераты бесплатно, реферат бесплатно, курсовые работы, реферат, доклады, рефераты, рефераты скачать, рефераты на тему, сочинения, курсовые, дипломы, научные работы и многое другое.


Copyright © 2012 г.
При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна.