Реферат: О сложной судьбе неоклассической теории

Суть этого метода легко понять, если вспомнить, что сама указанная вторичная задача выбора возникла из-за того, что требующиеся для реализации любого экономического проекта ресурсы принципиально ограничены, а следовательно, связанный с ними совокупный объем реальных затрат является в данной задаче исходно фиксированной величиной. И требуется лишь решить, как лучше использовать эти затраты, для чего вычислять сам реальный выигрыш в целом уже совершенно необязательно - ведь последний равен, как известно, разности между полезным эффектом и реальными затратами, и при фиксированной величине таковых максимум выигрыша будет прямо соответствовать просто максимуму самого эффекта! Иначе говоря, в данном конкретном частном случае достаточно включить в анализ лишь сам этот последний, полностью опустив для простоты все остальные экономические параметры, что и было как раз очень удобно для рассматриваемой австрийской школы, фактически не признававшей, напомним, ничего кроме положительной полезности. В итоге она и свела задачу выбора к сравнению именно самих возможных полезных эффектов от всех существующих альтернатив, т. е. к нахождению лучшей из них просто по максимальному значению такового. А непосредственно Фридрих фон Визер затем уже прямо предложил называть наибольший из всех тех эффектов, от которых все-таки приходится отказываться вместе с характеризуемыми ими альтернативами, собственно альтернативными издержками выбранного конкретного проекта.

Таким образом, повторим, сама идея альтернативных затрат, как особо подчеркивает в упоминавшемся уже в предыдущей статье своем фундаментальном научном труде "Экономическая мысль в ретроспективе" один из признанных авторитетов в области истории экономической науки Марк Блауг, основана "на центральном предположении австрийцев, что предложение всех производительных ресурсов фиксировано..., что ...все психологические переменные могут быть представлены как феномен спроса, предъявленного на фиксированные запасы - продуктов, факторов, времени или человеческих возможностей. ...В знаменитом примере Бем-Баверка о рынке лошадей..., - продолжает Блауг, - предложение обусловливается не "реальными издержками" изготовления товара, а издержками отказа от других направлений его использования. ...Визер обобщил пример Бем-Баверка в доктрине альтернативных издержек: при заданных объемах запасов производственных факторов... издержки изготовления товара отражают не что иное, как... платежи, необходимые для отвлечения факторов от наиболее выгодных из других способов их использования... Благодаря своей терминологии теория альтернативных издержек обладает тем преимуществом, что концентрирует внимание на вопросе статической эффективности распределения ресурсов. Но пренебрежение... флуктуациями предложения... оставляет нас в области неопределенности... Теория реальных издержек предполагает переменное предложение факторов и превосходит теории альтернативных издержек по степени соприкосновения с проблемой динамической эффективности" [2, С.453-456.].

Но статичность - вовсе не единственный недостаток "австрийского" подхода. У концепции альтернативных издержек, как теперь понятно, есть и гораздо более серьезный "грех", обусловленный подрывом ею самой возможности осознания истинной сути экономики! Да, введенный "австрийцами" укрупненный подход к разрешению проблемы выбора, согласимся здесь в целом с Блаугом, действительно несет в себе известное рациональное зерно, позволяя наиболее просто решать в теории саму рассматриваемую вторичную задачу максимизации "статической эффективности распределения ресурсов" - достаточно убедиться, что реально извлекаемый полезный эффект превышает наибольший из всех вынужденно отвергнутых, как раз и выражаемый показателем названных альтернативных затрат, и само упомянутое распределение можно сразу считать правильным. Т. е. данный укрупненный способ выражения экономических идей, не смотря на явное игнорирование им опять-таки некоторых принципиально важных деталей экономической реальности (которые попросту выпадают из анализа), действительно "концентрирует благодаря своей терминологии внимание" на самой проблеме выбора и поэтому вполне оправдан как удобный теоретический прием, специально приспособленный к решению названной конкретной задачи. И если бы он сознательно был декларирован именно в таком качестве, подчеркнем теперь этот момент специально, а не претендовал на звание некоего фундаментального экономического принципа, то не было бы и предмета для всего настоящего разговора вообще.

Но в том-то и дело, что альтернативные затраты с самого начала были декларированы Визером как единственно возможная форма выражения исходных производственных издержек, требующая полного исключения из анализа их базовых реальных прототипов (трактуемых "австрийцами" как подлежащий отправке "на свалку истории" своеобразный пережиток отвергнутого "классического" прошлого). "Значение доктрины альтернативных издержек для тех, кто ее выдвигал, - замечает по данному поводу тот же Блауг, - состояло в том, что она демонстрировала ошибочность теорий..., основанных на "реальных издержках". Австрийцы с пренебрежением отзывались о двусторонней теории Маршалла, в которой в качестве уступки классической теории... предложения побуждают факторы к работе, преодолению физических ограничений и субъективного сопротивления. Теория альтернативных издержек представила как спрос, так и предложение зависящими от полезности, сведя все издержки к отказу от полезности" [2, С.453,454.]. Но вместе с реальными издержками, как мы теперь уже хорошо понимаем, из теории одновременно изгонялась и вся первичная задача исчисления реального выигрыша, без которой понять истинный смысл самой экономической действительности становилось уже совершенно невозможно!

Именно поэтому конечной целью экономической деятельности каждого отдельного человека сегодняшняя неоклассическая теория считает простую максимизацию совокупной полезности приобретаемых им так или иначе (но обязательно с принципиально фиксированными затратами) конкретных благ. Например, производимых самостоятельно при фиксированной величине затрачиваемого труда и всех остальных ресурсов. Об извлекаемом же при этом выигрыше, как раз и являющемся истинной целью любого производства вообще, даже не упоминается. Он, впрочем, вынужденно признается целевой функцией для так называемых фирм, выступая при этом в форме упоминавшейся уже ранее "экономической прибыли" (т. к. иначе цель их деятельности вообще оказывается не определенной: максимизация испытываемого субъективного удовольствия по отношению к фирмам выглядит уже вроде бы прямым нонсенсом). По мнению современных экономистов фирмы якобы действительно стремятся к максимизации именно прибыли, но в большинстве случаев - вот парадокс - в конечном счете так ее и не получают! А если все же иногда и получают, то неизвестно откуда, т. к. происхождение этой "фирменной" прибыли является очередной тайной, над разрешением которой вот уже сотню лет бьются лучшие умы от экономики. В известном российском журнале-учебнике "Экономическая школа" эта удивительная ситуация иллюстрируется при помощи рисунка с изображением осла, тщетно преследующего подвешенную перед ним на палке, находящейся в руках у седока, морковку, и сопровождается следующим красноречивым комментарием:

"Прибыль - одна из самых распространенных категорий современной экономики. Каждый человек имеет слово "прибыль" в своем активном словарном запасе... Целевая функция фирмы - это максимизация именно прибыли. Прибыль - это и одна из самых неоднозначных категорий в экономической науке. Четкой, принимаемой всеми экономистами трактовки прибыли сегодня нет. Причем экономисты спорят не об определении прибыли как таковой - с этим как раз вроде бы уже все ясно. Прибыль - это "нечто", остающееся в выручке предприятия после вычета из нее всех затрат. Различные толкования вызывает другой вопрос - о происхождении прибыли. Откуда берется этот остаток, эта разница между выручкой и затратами? Современные взгляды на происхождение прибыли, к великому сожалению, ...не представляют собой единой строгой концепции" [6, с.225.]. А между тем все в данном вопросе становится предельно ясным, если учесть истинную сущность фигурирующего здесь выигрыша - ведь речь идет в действительности вовсе не о реальном, а именно "альтернативном выигрыше", определяемом, соответственно, как разность того же эффекта и принципиально альтернативных же затрат!

Этот альтернативный выигрыш играет в экономике сугубо вспомогательную, второстепенную роль и выражает собою, как теперь ясно, всего лишь различие эффектов в двух наилучших вариантах использования соответствующих ресурсов. Как правило, весьма и весьма небольшое, а зачастую и просто нулевое, если названные варианты абсолютно равноценны по своей эффективности. Иначе говоря, указанный альтернативный выигрыш может просто элементарно отсутствовать, если два лучших варианта дают полностью одинаковый полезный эффект, что и является, как легко показать, наиболее вероятным исходом вообще при достаточно строгом определении самого понятия альтернативы. Ведь если проводить альтернативный принцип до конца, то любое, даже самое минимальное изменение в использовании ресурсов (например, просто перемена местами двух одинаковых гвоздей, крепящих доски деревянного ящика) уже должно быть признано альтернативой, вследствие чего связанные с двумя наилучшими вариантами эффекты почти всегда оказываются равны между собой, обеспечивая тем самым нулевое значение обсуждаемого сейчас альтернативного выигрыша. И в этом факте, подчеркнем, нет ничего необычного, ибо он является в действительности просто еще одним подтверждением той акцентировавшейся уже выше очевидной мысли, что "альтернативный" подход по самой своей сути предназначен для разрешения собственно одной только проблемы выбора.

В рамках анализа данной конкретной проблемы играет роль на самом деле, как легко понять, один только знак рассматриваемого сейчас альтернативного выигрыша, а никак не его непосредственное количественное значение - если этот знак положителен (точнее - сам выигрыш просто больше или равен нулю), то естественным будет вывод, что задача выбора решена правильно, если же отрицателен (т. е. альтернативный выигрыш представляет собой в действительности проигрыш), то это значит, что названная задача еще не решена и поиск наилучшего варианта следует продолжить. Вот и все - ничего более, повторим, из рассмотрения альтернативного выигрыша извлечь нельзя, вследствие чего его нормальное равенство нулю должно восприниматься как абсолютно закономерное (как и равенство нулю полного дифференциала непрерывно дифференцируемой функции многих переменных в точке ее экстремума, если уж говорить более строгим математическим языком). Что же касается кажущегося отличия от нуля в большинстве реальных случаев упомянутой ранее "фирменной" прибыли (при альтернативной форме ее трактовки, ибо конечное значение реальной прибыли никого уже удивить не может!), то здесь проявляет себя еще одна явная ошибка неоклассической теории, связанная как раз с тем, что она учитывает в действительности далеко не все возможные альтернативы, а только так называемые укрупненные, требующие перехода к принципиально новым видам деятельности!

При таком не до конца строгом подходе альтернативный выигрыш будет иметь нулевое значение только в принципиально особом частном случае так называемого "всеобщего конкурентного равновесия длительного периода", играющем в экономике роль своеобразной идеализированной ситуации, характеризующейся именно равноценностью всех укрупненных альтернатив. Если же условия этой идеализации нарушаются, что практически всегда имеет место в действительности, то неизбежно возникает и отличная от нуля альтернативная прибыль, т. е. просто разность между двумя наибольшими возможными эффектами, определяемая в первую очередь наличием обычно у каждого человека ярко выраженной способности (врожденной или приобретенной) только к какому-то одному конкретному занятию. Впрочем, это уже отдельный специальный вопрос, выходящий за рамки настоящей статьи, так что более строго мы его сейчас рассматривать не будем. Но и без такого рассмотрения всем уже должно быть ясно, что сама альтернативная прибыль представляет собой в действительности, повторим снова и снова, лишь сугубо вспомогательный параметр, несколько упрощающий анализ принципиально вторичной проблемы выбора.

Исходный же смысл экономической деятельности сводится на самом деле, как мы уже хорошо знаем, к извлечению прежде всего фундаментального реального выигрыша, остающегося в любой ситуации принципиально положительным. Именно в его максимизации состоит в действительности итоговая задача как фирм, так и любого трудящегося человека в отдельности, всегда являющегося по своей общеэкономической сути предпринимателем. (Как будто целевая функция фирмы, состоящей иногда даже из одного человека, может отличаться от целевой функции его самого!) Но чтобы понять это важнейшее обстоятельство, нужно обязательно вернуть в теорию все те же незаслуженно изгнанные из нее "австрийцами" базовые реальные затраты, и в первую очередь - "классический" абстрактный труд или связанную с ним особую субъективную тягость, если уж оставаться на рассматриваемой неоклассической позиции. Затем потребуется обязательно обосновать, правда, принципиально объективную основу и собственно тягости воздержания, чтобы окончательно снялись все возможные вопросы по поводу одноразмерности входящих в формулу для реального выигрыша базовых экономических величин, но данная конкретная задача, понятно, уже не представляет для нас теперь абсолютно никакой трудности.

Итак, теперь уже прямо можно констатировать, что главная проблема рассмотренного "австрийского" подхода, а вместе с ним и всей современной неоклассической школы в целом, которая полностью взяла в последние десятилетия на свое вооружение отмеченный визеровский принцип альтернативной трактовки полных производственных издержек, состоит просто в неправильном выборе ими того основного вопроса, которому исходно должна быть посвящена сама экономическая наука. Все усилия последней устремлены сегодня на решение прямо связанной с упомянутым альтернативным принципом вторичной задачи выбора наилучшей из множества возможных альтернатив, вследствие чего даже сам ее предмет определяется в действующих неоклассических учебниках следующим стандартным образом: "Экономика - это общественная наука, изучающая выборы, которые люди совершают, используя ограниченные ресурсы для удовлетворения своих желаний" [7, С.8.]. Но хотя изучение названных выборов - это действительно чрезвычайно важная и интересная экономическая задача, причем настолько объемная, что мы вообще не беремся даже затрагивать ее сколько-нибудь подробно в настоящей сугубо предварительной статье, все же теперь уже каждому должно быть очевидно, что вовсе не она является наиболее фундаментальным вопросом экономики, а сам получаемый от подобной деятельности реальный выигрыш! Ибо именно он, подчеркнем еще раз специально, и является тем исходным критерием, максимизации которого и посвящен затем уже собственно упомянутый сейчас выбор. Иными словами, неправильно определен, как уже было сказано, сам основной вопрос экономической науки в целом!

А вместе с ним практически изменена затем, естественно, и сама исходная аксиома неоклассицизма, т. к. на смену первоначальному утверждению о принципиальной возможности единого количественного описания полезности как абстрактной способности экономических благ удовлетворять различные человеческие потребности пришло более "мягкое" предположение о способности каждого человека лишь ранжировать блага по указанному критерию, т. е. сопоставлять их между собой по способности приносить абстрактное удовлетворение, но уже без количественного описания такового. Иначе говоря, количественная полезность была заменена так называемой порядковой, специально приспособленной для рассмотрения именно проблемы выбора - ведь суть последнего, если вдуматься, сводится именно к простому ранжированию различных альтернатив с целью определения наилучшей из них, для чего вполне достаточно уметь просто ранжировать связанные с каждой из них полезные эффекты. Измерять же их количественно при этом уже совершенно необязательно - такое измерение становится принципиально необходимым именно при сравнении полезных эффектов с реальными затратами в ходе решения первичной задачи экономики, но если она сегодня даже не осознается, то излишней становится, понятно, и сама количественная полезность.

С понижением же уровня абстрагирования при формулировании самой исходной аксиомы, как теперь уже всем должно быть ясно, неизбежно теряется и достигнутое ранее понимание некоторых принципиально важных деталей. В частности, во многих случаях отказ от количественного описания полезности вообще ведет к практически полному вытеснению и самого этого краеугольного понятия из созданной изначально на его же собственной основе неоклассической теории, т. е. к переходу последней вместо изучения полезности к всестороннему анализу уже одних только лежащих на поверхности вещей ценовых соотношений. Дошло до того, что один из видных экономистов нашего времени профессор Уильям Джек Баумоль прямо высказал в своих рекомендациях по обучению российских ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ экономики, опубликованных в том же журнале-учебнике "Экономическая школа", следующую весьма "свежую" мысль: "...Теорию полезности, по моему мнению, вообще следует исключить из рассмотрения, поскольку я никогда не видел никаких ПРИКЛАДНЫХ работ, выполненных на основе этой части теории" [8, с.325.]!

В качестве же альтернативы исчислению полезности было предложено использовать, повторим, именно ценовые соотношения, более или менее точно описывающие как раз прикладные закономерности реальной хозяйственной практики. Благо, используемый при этом единый денежный измеритель, как специально отмечалось ранее, позволяет в отдельных частных случаях обойтись в первом приближении и без более строгих логических рассуждений. Но во многих иных принципиально важных случаях, например, при попытке осмысления именно той скрытой составляющей полного реального выигрыша, которая связана собственно с целенаправленным трудом, такой подход, как мы видели, вообще не пригоден. И потому широкое применение его, еще более понижающее планку абстрагирования, на сей раз уже практически полностью исключило саму возможность осознания современной неоклассической теорией истинной сути экономики. Именно с этим обстоятельством и связана наша весьма низкая ее итоговая оценка (между половиной и четвертью от полного понимания реальности), данная, напомним, в самом конце предыдущей основополагающей статьи.

Она касается только, впрочем, подчеркнем во избежание недопонимания особо, самой по себе возможности осмысления на основе этой теории единственно интересующей нас здесь по-настоящему фундаментальной сути экономики, а никак не всех прочих многочисленных построений неоклассицизма, заслуживающих в целом, разумеется, весьма высокой общей оценки. И в первую очередь - за серьезнейшую математическую проработку относительно частных вторичных вопросов, связанных прежде всего, конечно же, именно с отмеченной проблемой выбора. Но искомого понимания глубинной сущности экономической действительности эта математика сама по себе, что теперь уже не вызывает никаких сомнений, принести все же принципиально не могла, ибо ничего не позволяла сказать как раз о тех глубинных экономических процессах, которые попросту оказались за бортом современной неоклассической теории. Более того - именно преждевременное увлечение данной достаточно сложной (для большинства людей) математикой, как и любое чрезмерное забегание вперед, во многом и стало, на наш взгляд, весьма существенной дополнительной причиной, помешавшей в конечном счете названным выше Госсену, Джевонсу и Маршаллу с самого начала осмыслить вскрытые в настоящей статье чрезвычайно простые закономерности. А вместе с ними и многие важные особенности собственно упомянутых вторичных вопросов, затрагивающих дальнейшие аспекты экономической реальности.

Как раз по этой важнейшей причине мы и не касались здесь вообще, как должно быть заметили специалисты, заполнившей все неоклассические учебники названной специальной математики (и не использовали, соответственно, связанную с ней специальную терминологию, имеющую значение, подчеркнем, лишь для рассмотрения отмеченных принципиально вторичных вопросов, выходящих за рамки настоящей статьи). Напротив, - мы сознательно ограничились пока лишь самыми простыми математическими рассуждениями, ибо трижды прав был Эйнштейн в своем фундаментальном утверждении (см. последний эпиграф к данной статье), что на глубинном своем уровне "природа представляет собой" в действительности "реализацию простейших математически мыслимых элементов"! Только благодаря следованию с самого начала этому поистине универсальному принципу нам и удалось легко понять, подчеркнем, все описанные выше важные закономерности, причем наиболее естественной дорогой к ним оказалась, напомним, как раз достаточно простая в своей основе исходная классическая теория. Последний факт вообще позволяет нам к тому же сделать теперь в заключение всего данного разговора о существующих экономических концепциях следующий совершенно очевидный резюмирующий вывод: дальнейшее развитие экономической науки должно происходить именно путем соединения "объективного" подхода "классиков", с одной стороны, и всех главных наработок неоклассицизма в отношении проблемы выбора, с другой, что во многом позволит уточнить, в частности, и сами эти последние.

Данный вывод тем более оправдан, что полностью соответствует следующей абсолютно справедливой мысли цитировавшегося уже нами в предыдущей статье Йозефа Шумпетера, высказанной им еще полвека назад в той же своей "Истории экономического анализа": "Наши интеллектуальные достижения мало кого приводят в восторг и меньше всего нас самих - экономистов. Более того, они всегда были (и есть) не только скромными, но и крайне неупорядоченными... И хотя... в каждую эпоху существовала утвердившаяся профессиональная точка зрения..., мы все же не можем говорить о ней с той же уверенностью, как физики или математики. В результате мы не можем или не хотим доверить друг другу задачу обобщить современное состояние нашей науки. В отсутствие удовлетворительных обобщающих работ здесь нам может помочь изучение истории науки... В нашей науке множество научных выводов, гораздо больше, чем в физике, были отброшены или оставались в забвении в течение столетий. Мы столкнулись с примерами поистине ужасающими. Экономист, изучающий историю своей науки, скорее найдет в ней интересное предположение или полезный хотя и горький урок, чем физик, который в принципе может спокойно исходить из того факта, что из работ его предшественников почти ничего ценного не пропало" [3, С.251.].

Список литературы

1. Майбурд Е.М. Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров. - М.: Дело, Вита - Пресс, 1996.

2. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. - М.: "Дело ЛТД", 1994.

3. Истоки: вопросы истории народного хозяйства и экономической мысли. Вып. 1. - М.: Экономика, 1989.

4. Ньютон Исаак. Математические начала натуральной философии. - М.: Наука, 1989.

5. Шредингер Э. Что такое жизнь? С точки зрения физика.- М.: Атомиздат, 1972.

6. "Экономическая школа", выпуск 4, 1998.

7. Долан Э. Дж., Линдсей Д. Рынок: Микроэкономическая модель.- С.-Пб., 1992.

8. "Экономическая школа", выпуск 3, 1993.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sciteclibrary.ru/