Курсовая работа: Римская империя в I в. н.э.

На особом положении был Египет, считавшийся личной собственностью императора. Здесь города, кроме Птолемаиды, Невкратиса и Александрии, не имели самоуправления, вся страна была как бы сельской территорией, подчиненной императорскому префекту. По-видимому, почти полное отсутствие привилегированных территорий в Египте и консервация строя, существовавшего при Птолемеях, облегчало эксплуатацию страны, в частности выкачивание из нее необходимого для Рима хлеба.

Если восточные землевладельцы, торговцы и ростовщики охотно признавали власть Августа, давшего им разные преимущества и привилегии, то в массах жила ненависть к Риму. Именно из стран Востока продолжали поступать рабы на земли римских магнатов, именно египетские крестьяне поставляли хлеб для римского плебса. На Востоке продолжали распространяться пророчества, что придет день, когда падет гордый Рим и римляне-поработители станут рабами, явится справедливый царь и спаситель, который освободит угнетенные народы, и настанет царство счастья, золотой век.

В Египте вскоре после его покорения вспыхнуло охватившее Фиваиду восстание, в котором приняло участие 5 крупных городов этой области; оно было жестоко подавлено. Глухие известия сохранились о мятежах в Сирии и Малой Азии и о постигшей их за это расправе.

Недовольство, протест, отчаяние в настоящем, воспоминания о некоем идеализированном прошлом и мечты о лучшем будущем все чаще оформлялись в религиозных течениях, туманных прорицаниях и тайных учениях. На этой почве несколько позже зародилось и окрепло христианство.

Иным было положение в западных провинциях. Во многих из них еще не было городов и городской рабовладельческой верхушки. Главную роль здесь играла родовая и племенная аристократия. Завоевывая западные провинции, Рим опирался на поддержку этой знати, и теперь Август искал среди нее своих сторонников. Многие знатные галлы служили в римском войске командирами вспомогательных частей, набиравшихся из их соплеменников. Когда в Лугдуне, первой, основанной в 43 г. до н.э. колонии Великой Галлии, был воздвигнут великолепный алтарь богини Рима, жрецами стали избираться представители романизированной галльской аристократии. Они уже входили в общегалльское провинциальное собрание, имевшее главной задачей устройство празднеств и жертвоприношений при лугдунском храме.

Но все же романизация большей части западных провинций только еще начиналась. Народ страдал под двойным гнетом – своей знати и Рима, да часть аристократии еще не примирилась с римским владычеством, с унизительным положением побежденных «варваров». Борьба восставших велась с упорством и героизмом. Победители-римляне жестоко расправлялись с ними. В первые годы принципата ближайшему сподвижнику Августа – Агриппе пришлось вести ожесточенную борьбу с испанскими племенами астуров и кантабров. Эта борьба то затухала, то вспыхивала с новой силой. Агриппа опустошал земли, сжигал жилища, безжалостно истреблял непокорных, но, несмотря на все это, подавил восстание лишь с большим трудом. Несколько раз начинались движения галльских и африканских племен, однако самым опасным для римского могущества было восстание придунайских народов, происходившее в конце правления Августа и длившееся 3 года (6-9 гг. н.э.).

Уже издавна шаг за шагом проникали римляне в придунайские области и северные части балканского полуострова, покоряя племена далматов, паннонцев, мёзов, фракийцев. Ранее возникшие здесь поселения римских граждан, главным образом италийских купцов, получали устройство городов римского права, а местные племена, остававшиеся на положении перегринов (т.е. чужеземцев), становились под управление римских командиров в должности префектов. Вначале иллирийские области находились под верховным надзором Агриппы, после его смерти они начали постепенно превращаться в провинции – Рецию, Норик, Далмацию, Паннонию, Мёзию. Фракийские племена частично расселялись на территории римских провинций, частично подчинялись местным царям из племени одрисов, бывших послушным орудием Рима. С покоренных взимались тяжелые подати, рекрутские наборы следовали один за другим.

В 6 г. н.э. пасынок Августа – Тиберий готовился к войне с царем германского племени маркоманнов Марободом, основавшим свое царство на территории современной Чехии. Маробод, как и многие другие «варварские» цари, жил некоторое время в Риме и многому там научился. Он создал сильный союз племен, организовал армию по римскому образцу и оказывал широкое гостеприимство всем недовольным Римом «варварам», а так же римским перебежчикам. Готовясь к войне, Тиберий собрал войско из 12 легионов. Придунайские племена должны были пополнить его вспомогательными частями. Этот новый набор и оказался каплей, переполнившей чашу, - Далмация и Паннония восстали. Восстание возглавили 3 племенных вождя: 2 по имени Батон и 1-Пинна. Все римские граждане, попавшие в руки восставших, были перебиты. Собралась грозная армия. В Риме распространился слух, что через 10 дней враг может быть у ворот столицы. С Марободом был спешно заключен мир, тем более что военные действия против него еще не развернулись. Август потребовал, чтобы все богатые люди пожертвовали часть состояния на военные нужды, с Востока были вызваны легионы на помощь Тиберию. Август включил в армию даже рабов, даровав им предварительно свободу. И все-таки, несмотря на эти чрезвычайные меры, восставшие боролись 3 года. Они выдерживали длительную осаду в укрепленных городах. Подчас им удавалось даже вторгаться в границы соседних провинций, иногда они переходили к партизанской войне. Одновременно и, может быть, не без связи с паннонцами и далматами восстало фракийское племя бесов. Наконец Тиберий прибег к испытанному римлянами средству и сумел переманить на свою сторону одного из Батонов. Соблазненный мыслью получить власть из рук Рима, тот предал войско своих соплеменников и своего сотоварища Пинну. Правда вслед за этим он был схвачен и казнен вторым Батоном, но движение уже было ослаблено. Вскоре восставшие были разбиты. Понесли поражение и бесы; многие из них были расселены в Мёзии, в районах преданных Риму греческих городов.

Сразу же после Панноно-Далматского восстания аналогичные события произошли в Германии. После покорения Галлии и образования на левом берегу Рейна 2 провинций – Верхней и Нижней Германии, римляне пытались подчинить себе зарейнские области. В результате неоднократных походов, в которых принимали участие пасынки Августа Тиберий и Друз, казалось, что страна до Эльбы может считаться присоединенной к империи. Здесь велась обычная для Рима политика: отдельные племена были поставлены на различные ступени зависимости. Местная знать служила командирами германских частей и получала римское гражданство. Однако племенная знать была более враждебна Риму, чем галльская аристократия, прежде всего потому, что социальное расслоение среди германцев не зашло еще особенно далеко. Если племенная знать Галлии нуждалась в римской силе для эксплуатации своих соплеменников, то знать германцев все еще с трудом переносила гнет и значительно менее нуждалась в римской поддержке.

В 9 г. н.э., когда посланный к германцам Квинкцилий Вар, известный бесстыдными вымогательствами в Сирии, которой ранее он управлял, вздумал вводить среди германцев римское судопроизводство, совершенно им чуждое и обременительное, они восстали. Движение возглавил знатный херуск и римский гражданин Арминий. Вар оказался захваченным врасплох. Во время кровопролитной битвы в Тевтобургском лесу почти все его солдаты были перебиты, а сам он покончил жизнь самоубийством. Хотя восстание херусков и не грозило Риму такой опасностью, как Панноно-Далмацкое, впечатление в Риме от известия о битве в Тевтобургском лесу было очень сильным. Сам Август, по рассказам современников в отчаянии восклицал: «Вар, Вар верни мои легионы!».[7]

1.3 Внешняя политика. Зависимые племена и царства

Внешняя политика при Августе определялась необходимостью установить мир в стране, потрясенной долголетними гражданскими войнами, и закрепить положение в провинциях. Поэтому она характеризуется осторожностью и сдержанностью. Правда, на западе Август все же стремился расширить границы империи до Рейна и Дуная и подчинить соседние племена, чтобы воспрепятствовать их союзу с недовольными элементами в провинциях. Он старался также заключать с некоторыми соседними племенами договоры, по которым они брали на себя защиту границ империи, становясь ее клиентами.

Еще более была распространена система зависимых царств. Такими царствами были Мавритания, Коммагена, Кападдокия, Галатия, Иудея, и др. При формальной независимости они не только обязаны были охранять римские границы, но и фактически были подчинены Риму. Август утверждал их царей и являлся верховным арбитром в их внутренних и внешних делах. Наиболее подробно известно тогдашнее положение Иудеи, по которому можно судить о положении и других зависимых царств. Царем Иудеи был Ирод, вначале сторонник Антония, после битвы при Акции перешедший на сторону Октавиана. Он отстроил великолепный город, названный в честь Октавиана Кесарией, и всячески пытался выказывать свою преданность римскому императору. Тяжелые налоги, взимавшиеся Иродом, и его пристрастие к греческой культуре вызывали острое недовольство в народе. Возникла народная партия зелотов (ревнителей), требовавшая борьбы с римским владычеством и, по-видимому, возвращения к теократии. Когда Ирод умер, и его сыновья отправились в Рим просить у Августа утверждение завещания отца, разделившего между ними царство, в стране вспыхнуло восстание, жестоко подавленное римскими войсками. Новые волнения вспыхнули из-за ценза – переписи, имевшей целью установление суммы подушного и поземельного налога, который отныне должен был выплачиваться в римскую казну[8]. Наибольшее значение из зависимых и полузависимых царств имела Армения, где римское влияние и интересы сталкивались с парфянскими.[9] Не имея возможности вести войну с Парфией, Август действовал дипломатическим путем, стремясь усилить свое влияние в Армении и в самой Парфии.

Глава II. Социальные отношения и политическая жизнь империи

2.1 Императоры и сенат

Начавшийся ещё во времена Августа процесс изменения состава правящего класса продолжался и при его преемниках. К середине 1 в. потомки старой знати составляли ничтожное меньшинство (около 1/10 общего числа сенаторов). Остальные сенаторы разбогатели и достигли высокого положения уже при империи. Это были выходцы из италийской знати, выслужившиеся императорские чиновники, иногда даже сыновья богатых вольноотпущенников. Попадали в сенат, хотя ещё в небольшом числе, уроженцы Нарбонской Галлии и Испании, а затем и наиболее знатные и богатые представители общин Великой Галлии.

Крупнейшие рабовладелицы и землевладельцы Италии всё ещё не могли примириться с потерей политической власти и поступиться своими исключительными правами и привилегиями. Среди них процветал культ республики и «последних республиканцев» - Брута и Кассия. Но по существу о республике всерьёз они уже не мечтали, а хотели лишь видеть у власти принцепса, избранного сенатом и от него зависящего.

Представители этой группы сенаторов стремились к подавлению всех подданных, будь то рабы, плебс или провинциалы, путем прямого насилия. Они были недовольны тем, что знать провинции получила право высказывать одобрение или порицание уходившему в отставку провинциальному наместнику, которого в соответствии с этим император награждал или предавал суду. Когда в сенат были допущены галлы, это вызвало среди оппозиции негодование и насмешки, Ещё больше эта группа негодовала на богатых и влиятельных вольноотпущенников, требуя, чтобы был издан закон, разрешающий патрону вернуть в рабство вольноотпущенника, показавшегося ему «неблагодарным».

Особенно беспощадной суровости требовала эта сенаторская группировка по отношению к рабам. В 61 г. префект Рима Педаний Секунд был убит своим рабом. По восставленному Августом закону все 400 человек его городской фамилии подлежали смертной казни. В народе, возмущенном этой жестокостью, началось волнение. [10]Вопрос был поставлен на обсуждение в сенате. С речью выступил потомок «тираноубийцы» Кассия – Гай Кассий. Он считал, что закон должен быть исполнен, так как только непрерывным страхом можно держать в узде равноплемённых рабов. Речь Кассия убедила сенаторов, и рабы Секунда были казнены.

Те сенаторы, которые лишь недавно вошли в состав высшего сословия, готовы были безоговорочно поддержать сильную императорскую власть и приветствовали борьбу со старосенатской знатью. К этой группе примыкали и представители других сословий, которые делали карьеру на императорской службе: всадники, императорские вольноотпущенники. Самую значительную роль среди них играл префект преторианцев. Должность эта впервые получила решающее значение уже при первом преемнике Августа. Тогдашний начальник преторианцев Сеян, собрал разрозненные преторианские части в один лагерь. В этом лагере и происходило фактическое провозглашение императоров, хотя формально их утверждал сенат.

Из числа всадников выходило большинство военных командиров. Всё большее влияние приобретали прокураторы, ведавшие в провинциях императорскими землями, возраставшими в результате конфискации имущества осужденных. Возросла роль императорских вольноотпущенников. Формально они занимали различные должности в личной канцелярии императора. Наиболее важными были должности в ведомствах, занимавшихся финансовой отчетностью, прошениями, поступавшими на имя императора, и ответами на эти прошениями. Но постепенно грань между императорским хозяйством и государственной администрацией все больше стиралась, и главы ведомств фактически стали управлять большинством государственных дел. Император Нерон уже посылал своих вольноотпущенников ревизовать дела даже сенатских провинций, а, отправлявшись в Грецию, поручил управление Римом своему отпущеннику Гелию.

Между всеми этими группировками шла непрерывная борьба. Оппозиция сената проявлялась в самой различной форме – от анонимных памфлетов и сатирических песенок против императоров до заговоров на их жизнь. Наиболее ярким представителем сенатской оппозиции императорскому режиму был крупнейший римский историк Корнелий Тацит (около 55-120), писавший спустя несколько десятилетий после смерти последнего представителя первой императорской династии Рима, известной в исторической традиции под именем Юлиев-Клавдиев (поскольку сменивший Августа Тиберий и последующие принцепсы принадлежали по рождению или усыновлению к этим родам). Знакомство Тацита с официальными источниками и закулисными интригами того времени и его огромный писательский талант позволили ему мастерски обрисовывать образы тиранов на престоле Римской империи. Их посмертному бесславию немало способствовал и современник Тацита – Светоний Транквилл (около 70-160), написавший биографию двенадцати цезарей, начиная с Юлия Цезаря. Он тщательно собрал все слухи и сплетни, ходившие в сенатской среде, и включил их в свою книгу. В результате императоры династии Юлиев-Клавдиев остались в веках образцами безудержного самовластия, кровожадной, бессмысленной жестокости, чудовищного разврата.

Тиберия (14-37) обвиняли в надменности, двуличии и жестокости. Говорили, что по его тайному приказу был отправлен его племянник Германик[11], пользовавшийся большой популярностью в сенатских кругах. Особенную ненависть вызывал всесильный, но затем обвиненный в заговоре и казненный префект преторианцев Сеян. Его влиянию приписывали жестокие репрессии, которыми Тиберий отвечал на рост сенатской оппозиции, начавшей проявляться еще в конце правления Августа. В борьбе с этой оппозицией император охотно принимал всевозможные доносы, между прочим, и от рабов, что особенно возмущало знать. Грозным оружием стал и так называемый «закон об оскорблении величества римского народа», некогда направленный против врагов республики, а со времён Тиберия применявшийся для осуждения действительных и мнимых врагов императора. На семьдесят восьмом году жизни Тиберий был задушен в своем дворце на острове Капреях (Капри) префектом преторианцев Макроном. [12]

Новый император, Гай Цезарь (37-41), прозванный Калигулой (уменьшительное от «калига» - солдатский сапог; так прозвали его солдаты, среди которых он провел детство), не только не прекратил борьбы с аристократией, но даже усилил её. Сенатские историки описывали его как безумца, требовавшего божеских почестей, казнившего невинных людей исключительно из кровожадности, жалевшего, что у всего народа не одна шея, которую можно было бы перерубить одним ударом. Он также увлекался скачками, писали они, что собирался сделать консулом своего любимого коня. Когда Калигула был убит трибуном преторианцев Кассией Хереей[13], сенат собирался провозгласить восстановление республики, эта беспомощная попытка была быстро пресечена преторианцами, провозгласившими императором дядю Калигулы, брата Германика – Клавдия.

Вскоре после убийства Калигулы по наущению группы сенаторов наместник Далмации Скрибониан призвал солдат восстать за республику. Однако среди солдат лозунг республики не был популярен. После долгих колебаний легионарии перебили командиров, подстрекавших их к мятежу, и заявили о своей преданности Клавдию.

Хотя, по сообщениям все тех же просенатских источников, Клавдия даже в собственной семье считали чудаком, он достаточно ясно понимал некоторые из стоявших перед ним задач, в частности вопрос об урегулировании взаимоотношений аристократией провинций. Но это отнюдь не способствовало его популярности в сенате, куда он долгое время являлся только в сопровождении вооружённой стражи. Его обвиняли в том, что он всецело подчиняется своим вольноотпущенникам и женам. Последняя из них, властная и честолюбивая дочь Германика – Агриппина уговорила императора усыновить и объявить наследником её сына от первого брака- Нерона, а затем отравила Клавдия. Семнадцатилетний Нерон был доставлен матерью в лагерь преторианцев и провозглашен императором.

Образ Нерона (54-68), которого сенат ненавидел, а христиане считали своим первым гонителем и чуть ли не антихристом, рисовался особенно черными красками. Правда, первые 5 лет своего правления, когда он находился под влиянием своего воспитателя - знаменитого философа Сенеки, сенат был им доволен. Он отстранил вольноотпущенников Клавдия, не принимал доносов от рабов, не вмешивался в управление сенатскими провинциями. Но затем согласие было снова нарушено. Сенека был отстранен. Снова под руководством префекта преторианцев Тигеллина начались преследования и казни сенаторов. Они ответили на это новым заговором. Теперь заговорщики даже на словах не выступали за республику, стремясь заменить Нерона своим ставленником Пизоном. Это был человек знатнейшего рода, но совершенно ничтожный, что было на руку выдвинувшей его клике. К заговору примкнули многие, между прочим, и молодой поэт Лукан, который прославился республиканской по духу поэмой «Ферсалии»; возможно, что участником заговора был и Сенека. Заговор был раскрыт по доносу раба одного из участников. Это дало правительству повод расправиться и с остальными недовольными.

Нерон покровительствовал грекам и выходцам из восточных провинций, что возмущало римскую знать. Ее негодование вызывало его пристрастие к поэзии и музыке, которое дошло до того, что он публично выступал на сцене и участвовал в Греции в состязаниях актеров и музыкантов. Когда в Риме вспыхнул пожар, знать распустила слух, что Нерон приказал поджечь город, чтобы, глядя на пожар, воспеть гибель Трои. С этим пожаром связывают первое преследование христиан, которых Нерон обвинил в поджоге, чтобы отвести от себя подозрение. Колоссальные средства расходовались Нероном на строительство нового дворца, так называемого «Золотого дома», на роскошные празднества и раздачи народу. Казна была пуста, провинции, особенно западные, переобременены налогами. Правление Нерона закончилось тем, что против него восстали наместники Галлии и Испании. Когда даже преторианцы покинули его, и сенат объявил его низложенным, он бежал из Рима и покончил с собой со словами: «Какой великий артист погибает!».

2.2 Рабство и движения рабов

В 1в. число рабов в Италии было попрежнему очень велико; возрастало и количество рабов в провинциях по мере их «романизации». Использовались рабы самым различным образом, и положение их было неодинаково. В привилегированном положении находились рабы, становившиеся доверенными агентами, казначеями, секретарями, управляющими имуществом господ; они нередко жестоко угнетали своих собратьев по классу. Были и такие рабы, которым господин давал возможность вести самостоятельное хозяйство – арендовать у него землю, мастерскую, лавку за выплату части получаемого ими дохода. Эти рабы нередко располагали значительными средствами и даже владели собственными рабами. Впоследствии они выкупались на волю, причем в отличии от рабов, отпущенных «по милости господина», как выражались юристы, они не обременялись никакими обязательствами относительно бывшего хозяина. Положение образованных рабов – врачей, чтецов, декламаторов, писцов, актеров, музыкантов, педагогов, которых принято было держать в более или менее богатых домах, было лучше положения остальной массы рабов, но крайне унизительно. В большинстве случаев это были греки или уроженцы Малой Азии; они стоили дорого, и владельцы их щадили. Таких рабов было ничтожное меньшинство.

Большая часть рабов была занята в ремесле и сельском хозяйстве. В имениях они работали в разных отраслях хозяйства. Пастухи иногда жили отдельно, в маленьких хижинах близ пастбища, если пастбище, часто общее для нескольких хозяйств, было далеко от имения. Остальные жили в самом имении, в специальных зданиях. Для вспашки полей, жатвы, обработки виноградников и маслиновых рощ рабы посылались отрядами из пяти человек под надзором особого надсмотрщика и нередко закованные в кандалы.

Вся жизнь рабов проходила в тяжелом, непрестанном труде и была строго регламентирована владельцем или управителем имения. Хотя в это время уже редкими становились владельцы, нерасчетливо губившие здоровье и жизнь рабов, которые представляли значительную ценность (в среднем раб стоил 500 динариев, квалифицированные же рабы стоили значительно дороже), эксплуатация их стала более интенсивной, чем во времена республики, когда рационально поставленных рабовладельческих хозяйств было сравнительно мало. Непокорных ждала жестокая расправа – плети, наложение клейма, которое лишало раба, даже получившего свободу, возможность стать римским или латинским гражданином. Заключение в подземные тюрьмы, эргастулы, бывшие необходимой принадлежностью каждого имения, ссылка в рудники, где условия были настолько невыносимыми, что и самые здоровые вскоре становились калеками или умирали, и, наконец, смерть на арене цирка или на кресте, на которую магистрат или наместник провинции обрекал раба по требованию его господина. Сходным было и положение рабов, занятых в ремесленных мастерских.

Сохранявшиеся еще во времена республики некоторые пережитки патриархальных отношений между господином и рабами совершено исчезли. На рабов уже смотрели не как на членов фамилии, тесно связанных с ее главой, а как на врагов, которых нужно подавлять. «Сколько рабов – столько врагов» - такова была широко распространенная среди рабовладельцев поговорка. Стараясь помешать рабам объединиться, крупные собственники набирали их из разных стран и племен. Большое число рабов было уроженцами Сирии и Малой Азии. Их считали сообразительными, способными к работам, требовавшим известной сноровки и квалификации, но зато строптивыми и склонными к мятежу. Рабов из иллирийских, фракийских, германских племен ценили за физическую силу и выносливость. Часть рабов была и из италиков.

Источники рабства были весьма разнообразны. Рабами становились преимущественно военнопленные, а также и лица, осужденные за некоторые преступления (например, за отказ от военной службы), захваченные и проданные пиратами, на деятельность которых власти часто смотрели сквозь пальцы. Несмотря на противозаконность таких сделок, была распространена самопродажа в рабство бедняков и продажа детей, особенно на Востоке. Поступали в империю и рабы из соседних областей, где рабовладельцы закупали у местной знати ее соплеменников, по той или иной причине попавших в рабство. Наряду с купленными рабами имелись рабы, родившиеся в доме своего владельца. Хотя закон не признавал браков и родственных отношений между рабами, они сами смотрели на свои связи, как на брак, и господа не препятствовали этому, желая крепче привязать их к дому и увеличить число своих рабов за счет детей.

Страницы: 1, 2, 3, 4