Курсовая работа: Анализ значения Средней Азии в работах учёных геополитиков

Не менее жесткую пограничную политику проводил Туркменистан, установивший с 1999 года визовый режим с соседними республиками. Безусловно, это негативно сказалось, прежде всего, на хозяйственных связях густонаселенной полосы узбекско-туркменской границы.

В течение десяти лет болевой точкой для Казахстана являлась граница с Узбекистаном. В 1990-е гг. в двусторонних встречах между Узбекистаном и Казахстаном проблема делимитации взаимной границы, как правило, уступала место пафосным речам о «единстве братских народов». Однако события 1999-2000 гг., связанные с односторонними действиями узбекских пограничников по демаркации спорных территорий (в районе села Багыс Сарыагашского района Южноказахстанской области) резко актуализировали этот вопрос. Астана обвинила Ташкент в «экспансии», назвав случившееся в официальной ноте МИДа «вторжением на территорию суверенного государства». В некоторых казахских СМИ сообщалось о начале узбекского «нашествия» [7]. В приграничную зону оба государства начали стягивать военную технику. Лишь после этих событий необходимость решения данной проблемы стала очевидной. В результате нескольких встреч с 2000 по 2002 гг. двусторонней узбекско-казахской комиссии по делимитации границ вопрос о спорных участках разрешился. Однако, учитывая невысокий уровень доверия между этими некогда «братскими» республиками и проблематичности в других сферах двусторонних отношений, компромисс в пограничном вопросе может быть недолговременным. Потенциальные территориальные споры между республиками могут возникнуть из-за казахстанских городов Туркестан и Сайрам, узбекское население которых составляет 70-80%. Растущая доля узбекского населения на юге Казахстана, юго-западе Киргизии, севере Таджикистана, давно превратилась из проблемы этнического меньшинства в проблему преобладающего регионального этноса, не представленного в региональных и центральных органах власти (при этом сотни тысяч афганцев уже натурализовались в Таджикистане и представлены в местных органах власти). Ситуация усугубляется проблемой этнически окрашенного аграрного рабства, само захватами городских земель, особой остротой земельного вопроса в сельской местности, создающего крайний дефицит земли в зонах со смешанным населением, массовой безработицей, постоянной угрозой голода и этнических конфликтов, растущим наркотрафиком (официально зафиксированный поток наркотиков из Афганистана в Таджикистан и далее вырос за последние годы в четыре раза). Во многих случаях радикальные исламистские движения в странах региона характеризуются моно этничностью состава их участников [8]. Бегство избыточного населения из Ферганской долины в целом, Таджикистана, Узбекистана и Киргизии в Россию и отчасти в Казахстан лишь отчасти снижает накал внутренних социальных проблем. Любые систематические меры по легализации и сокращению трудовой миграции в России и Казахстане будут иметь своим следствием социальное банкротство государств в Таджикистане и Киргизии и дальнейшую суверенизацию их регионов. В полуофициальной идеологии безопасности Казахстана прямо указывается, что после смены режима в Узбекистане, Казахстан станет главным объектом миграционной экспансии узбекского населения, которое не сможет ассимилировать, что чревато социально-этническим взрывом на юге Казахстана и вокруг Алма-Аты. В условиях традиционно напряжённых отношений Казахстана с Узбекистаном это неминуемо приведёт к спонтанным конфликтам вдоль границ.

В Киргизии в последнее время усугубляется территориальный раскол страны на две части: Юг, в котором этнически, политически и экономически доминирует Узбекистан, и Север, который ближе к Казахстану. Киргизский переворот 2010 года сделал такой вариант развития событий ещё более вероятным. Если сравнить две смены власти в 2005 и 2010 годах, то можно легко проследить, что требования, обвинения протестующих, предреволюционная ситуация и др. абсолютно одинаковы. Разница только в том, какой регион представляла власть, а какой - оппозицию. Ввиду этого, напрашивается вывод о том, что и в дальнейшем клановая борьба двух регионов будет дестабилизировать ситуацию.

Наблюдалась также «транспортная война» между Казахстаном с одной стороны, и Узбекистаном и Киргизией с другой, из-за разногласий по поводу оплаты транзита перевозок товаров в Россию через территорию Казахстана. Во многом эти противоречия вызваны наличием схожих природных ресурсов и общей проблемой их сбыта, что и является одной из основных причин дезинтеграционных тенденций в центрально-азиатском регионе.

Стратегия Таджикистана как младшего партнёра "персидского блока" (Иран - Таджикистан - Афганистан) усиливает напряжённость с Узбекистаном.

Всем этим внутри региональным противоречиям неизбежно сопутствует сложность властных отношений внутри стран: неизбежная проблема преемственности власти в Казахстане и Узбекистане и модернизации власти в Туркмении в ближайшие годы, крайняя слабость власти в Киргизии и Таджикистане.

геополитический религиозный клановый этнический

Средняя Азия – регион, в котором тесно переплетаются интересы Российской Федерации, США, Ирана, Турции и в, некоторой степени, Китая. Заинтересованность последнего пока что выражается достаточно слабо и носит чисто прагматический характер, т.е. не носит какой либо идеологической окраски. Китай, проявив присущий ему реалистичный подход, предпочитает осторожную политику на этом направлении. Внешне стратегические интересы КНР в Средней Азии проявляются несущественно (что вовсе не означает их отсутствия). В геополитическом плане Китай осознает нежелательность преждевременность демонстрации своих амбиций в регионе. К тому же, усиление "внимания" КНР к региону могло бы повредить крепнущему российско-китайскому сотрудничеству, которое по ряду вопросов международной жизни некоторым сферам взаимодействия приобретает характер стратегического. Тем не менее, существует крепкая экономическая связь. Импорт из Китая имеет важное значение для Кыргизии, Таджикистана, Казахстана и постоянно растёт. Пекин заинтересован в развитии торговли с регионом, но, вероятно, и теперешний уровень вполне его вполне удовлетворяет. Потребности Китая в энергетических ресурсах Средней Азии удовлетворяет газопровод «Средняя Азия – Китай» . Более болезненной проблемой для Китая является возможность распространения сепаратистах настроений на его территорию. В Синьцзян-Уйгурском автономном районе (ист. Восточный Туркестан) более половины населения исповедуют ислам, и почти половина по национальности уйгуры. Это становится причиной децентристских выступлений в районе и его тяготению к пантюркистскому пространству. Такие тенденции подталкивают Китай к кооперированию действий с Казахстаном и другими западными соседями. В целом можно сказать ,что Китай в ближайшей перспективе будет постепенно наращивать своё присутствие в регионе, однако стараясь не вступать в конфронтации с другими крупными геополитическими, прежде всего Россией.

Более живой интерес к Средней Азии проявляют мусульманские страны юга-востока – Иран и Турция. Не смотря на то, что и тот, и другая являются мусульманскими странами, они традиционно конкурируют на центрально-азиатской политической арене. Это обуславливается рядом причин. Во-первых, большинство населения Ирана – шииты, в то время как турки исповедуют ислам суннитского толка. Во-вторых, эти страны представляют две исторически противостоящих группы народов – иранских и тюркоязычных. И в-третьих, внешнеполитические позиции Ирана и Турции кардинально различаются, главным образом по поводу отношений с США. Все эти противоречия находят своё отражение и в Средней Азии. Тегеран отлично понимает важность этого региона и опасность его перехода под влияние США, суннитского фундаментализма или пантюркизма с лидирующей ролью Турции. В условиях нарастающей международной изоляции, Ирана критически необходимо сохранять, как минимум, нейтральные отношения со странами Средней Азии. Кроме того, сильные клерикальные и националистические круги ИРИ понимают, что для становления Иран как геополитического азиатского центра Средняя Азия имеет стратегическое значение. Главным союзником в регионе иранцы видят Таджикистан, население которого в этническом плане очень близко к иранскому.

Несколько отличается позиция Турции. Действия Анкары на международной арене, в том числе в Средней Азии, напрямую зависят о внутреннего противостояния сторонников светского и религиозного развития Турции. На современном этапе основным аспектом активности Турции остается ее стремление стать полноправным членом западного сообщества, а в настоящий период времени - войти в состав Европейского Союза. Политическая линия Турции в регионе во многом (хотя не в первую очередь) обуславливается ее желанием укрепить свой международный имидж, наглядно показать Западу целесообразность своей посреднической роли в Центральной Азии, доказать необходимость своего включения в западные структуры, в первую очередь ЕС. В таких условиях, Турция играет роль сателлита США и защищает в Средней Азии именно американские интересы. Однако, постепенное экономическое усиление, выход из контроля США, евроскептицизм и сильные позиции исламских политиков позволяют говорить о том, что в будущем Турция будет проводить более независимую политику в Азии. Вместе с тем, похоже, что в настоящий момент внешнеполитическая активность Анкары становится все менее существенным фактором и для самой Центральной Азии. Продемонстрированная в свое время Турцией неспособность оказать государствам региона достаточную финансово-экономическую и политическую поддержку существенно ограничила ее присутствие в регионе. Турецкие амбиции (особо не афишируемые в правительственных кругах) на лидерство в регионе, ассоциируемые с этно-идеологическим лозунгом пантюркизма, также не находят соответствующего отклика в государствах рассматриваемого региона [10]. Тем не менее, вероятность внутриполитических изменений и отсутствие чёткой идеологической основы стран в странах Средней Азии, оставляют Турции шансы стать сильным игроком на азиатском политическом пространстве.

В последнее время Средняя Азия стала одним из самых важных геополитических векторов США. Переломным моментом в отношениях между Америкой и среднеазиатскими странами стали теракты 11-ого сентября с последующим вводом войск в Афганистан, а позже в Ирак. Ценность региона в военном плане моментально возросла. Таким образом, сложился определённый круг факторов, определяющих американское присутствие в регионе:

·  Экономический. США являются самым большим потенциальным рынком каспийской нефти и газа. США в качестве самого богатого государства в мире располагают с необходимыми средствами для инвестиций в нефтяной и газодобывающей индустрии Казахстана, Туркменистана.

·  Геополитический. Средняя Азия – обязательное звено в установлении американского контроля в Азии. Для проведения успешной мировой политике США не могут допустить распространения влияния России и Китая.

·  Военный. Страны Средней Азии являются отличным «плацдармом» для военных операция в во всей Центральной и Восточной Азии.

В силу вышеперечисленного, внешнеполитическая стратегия США в отношении стран Средней Азии основывается преимущественно на геополитических соображениях, прагматичном подходе, учитывающем собственные стратегические приоритеты и интересы. Данные подходы остаются доминирующими в системе многочисленных оценок региона со стороны Соединенных Штатов. Это обуславливается широким набором элементов взаимоотношений с Россией, Китаем, Ираном, исламским миром, связано, в первую очередь, с необходимостью поддержания формирования выгодного для Соединенных Штатов направления баланса сил, как на региональном, так и на глобальном уровнях. Безусловно, США в отдаленной перспективе хотел бы видеть Центральную Азию в сфере своих жизненных интересов, однако, на современном этапе, с учетом существующих реалий, Вашингтон стремится не допустить появления государств, которые, в силу своего потенциала обнаружившихся политических тенденций, могли бы ограничить или ослабить влияние США (Россия, КНР, Иран). США продолжают поощрять активность Турции в регионе, в первую очередь, через призму транспортировки энергоресурсов в турецком направлении. Важный элемент подхода Соединенных Штатов проявляется в контексте задачи обеспечения американской конкурентоспособности в глобальной экономике, в том числе в международных финансах, что на региональном уровне обуславливается формированием условий для беспрепятственного экономического, финансового доступа в Центральную Азию. Главным объектом данной политики остается энергоресурсный потенциал. США проявляют большую заинтересованность в развитии транспортной инфраструктуры региона в западном направлении (евроазиатский коридор, маршрут Восток-Запад), теоретическое обоснование значения которого дано в законопроекте "Стратегия Шелкового пути: XXI век", одобрено Сенатом (март 1999 .) находящегося на рассмотрении Палаты Представителей Конгресса США. Необходимо отметить, что, в целом, согласно многочисленным оценкам в самих странах Средней Азии, американская политика здесь играет достаточно прогрессивную роль в направлении поддержания геополитического баланса, интегрирования региона в международное сообщество. С другой стороны - в Америке, как в государстве, считающим себя оплотом демократии в мире, большое влияние имеет либеральный подход, основанный на стремлении поддержать и расширить демократические ценности повсеместно, построить отношения с внешним миром исходя из принципа т.н. "демократического стандарта". Это вызывает отрицательную реакцию у элиты некоторых среднеазиатских стран, т.к. в них имеются проблемы, связанные со свободными выборами, правами человека и т.д. Безусловно, что в этой связи США необходимо следовать намеченному курсу в отношении региона, больше учитывать специфику обстановки здесь, что может существенно укрепить авторитет Вашингтона в Центральной Азии.

Но, на мой взгляд, самым сильным игроком в регионе остаётся Россия. Конечно, после распада СССР российские позиции значительно ослабли по всему миру, и Средняя Азия не стала исключением. Времена российского упадка позволили проникнуть в Среднюю Азию значительным иностранным ресурсам, обеспечив твёрдое представительство в регионе заинтересованных стран. Однако, Россия не ушла из региона полностью. Все страны Средней Азии вошли в СНГ, а также ОДКБ и ЕврАзЭс (кроме Туркмении). В государствах региона сохранилось понимание необходимости поддержания хороших отношений с РФ, восстановления советских экономических комплексов. С постепенным экономическим усилением, Россия смогла укрепить и позиции в Средней Азии. Поворотным, знаковым событием этого процесса стал геополитический поворот Узбекистана после событий «Андижанской резни» 2005 г. Тогда, выбравший путь на сближение с США, Узбекистан резко переориентировал свой внешнеполитический вектор на Россию. В связи с этим, Центрально-Азиатское сотрудничество (организация) была фактически упразднена в рамках расширения ЕврАзЭс. Шаги, предпринимаемые Россией в сторону сближения со Средней Азией, пока что носят достаточно осторожный характер. Несмотря на то, что Средняя Азии долгое время признавалась сферой российских интересов, сегодня Россия не рискует входить в открытую конфронтацию с новыми участниками политики Средней Азии. В некотором роде Россия сохраняет статус-кво, т.к. некоторое военное присутствие и международные обязательства среднеазиатских республик гарантируют некоторую зависимость региона от РФ.

Хотя, очевидно, что в уже в ближайшем будущем ситуация будет меняться. Даже при отсутствии проработанной долгосрочной концепции российской политики в Средней Азии, самим историческим ходом событий на протяжении двух столетий был создан и во многом сохранился неплохой задел для ее создания и развития. Тем не менее, возвращение России в Среднюю Азию поставило перед российской внешней политикой задачу поиска принципиально новых механизмов сотрудничества со странами региона и реализации своих региональных интересов. В основу новой, еще не сформулированной концепции пока вписываются тактические задачи среднесрочной перспективы, которые уже решаются в текущей российской политике. Это контроль над добычей, транзитом и предоставлением на мировые рынки среднеазиатских энергоресурсов. Это сохранение и оптимизация российского военного присутствия в регионе, направленное, прежде всего, на упреждение угроз, связанных с радикальным исламизмом. Это поиск отношений консенсуса с растущим влиянием в регионе Китая, недопущение превращения Китая в доминирующую силу в регионе. Конечной целью российской политики должно стать полное (насколько это реально в современном мире) возвращение Средней Азии в приоритетную сферу российского влияния, с его распространением на страны Китай, Южную и Восточную Азию.

Среди других, среднесрочных целей России можно выделить защиту транзита энергоресурсов по выгодным маршрутам, обеспечение доступа для российских компаний к эксплуатации энергоресурсов Каспийского бассейна, пресечение проникновения исламского фундаментализма, ограничение миграционного потока.

В целом в регионе на Средней Азия постепенно оформляется новая геополитическая конфигурация, при которой усиленное присутствие американцев сбалансировано фактом, что Россия контролирует основные маршруты экспорта нефти и газа. В пользу Москвы – наличие дуги нестабильности южнее Средней Азии, которая включает Афганистан, Иран и районы, населенные курдами. Племенные вражды в Афганистане и исламистский режим в Иране пока еще закрывают путь каспийской нефти и газа к портам Индийского океана. Серьезное ослабление российских геополитических позиций может наступить, если Афганистан станет более надежным и стабильным государством или если фундаменталисты будут вытеснены из власти в Иране. В следующие годы и Россия, и США будут заинтересованы в поддержании стабильности в Средней Азии. Из-за этого Москва и Вашингтон склонны поддерживать теперешних президентов стран региона, не смотря на то, что они управляют недемократическими способами. При смене лидеров могут возникнуть серьезные сотрясения, связанные с борьбой между различными политическими и этническими лобби, которые стремятся к власти. При другом сценарии в странах Средней Азии может разгореться борьба между пророссийскими и проамериканскими лобби. Это может вызвать Москву и Вашингтон вмешаться решительнее в защиту своих протеже [11]. В наихудшем варианте открытая диктатура в среднеазиатских республиках может оказаться последней преградой перед амбициями исламистов к власти. В Средней Азии и на Кавказе существует возможность для осуществления американско-русского кондоминиума, который, может быть, будет в состояние бороться с проникновением исламистского фундаментализма и парировать геополитические амбиции Китая. Но если Россия и США вступят в новый этап острого соперничества, то результаты этого соперничества могут оказаться наиболее ощутимы в Средней Азии.

Итак, изучив внутренние и внешние факторы, влияющие на будущее развитие региона Средней Азии, мы можем сделать некоторые выводы.

Прогнозирование развития Средней Азии в долгосрочной перспективе осложняется неопределенностью внешнего курса государств, входящих в регион. Политические элиты дезориентированы широким спектром идеологических и экономических факторов, а также не имеют твёрдых позиций во внутренней политике.

Основная геополитическая конкуренция происходит между Соединёнными Штатами и Российской Федерацией. Таким странам как Иран и Турция приходится разрабатывать свою политику в Средней Азии исходя из позиций главных геополитических игроков. Тем не менее наблюдается серьёзная тенденция к усилению независимой позиции. Китай реализовывает выжидающую стратегию.

Изучаемый регион, несмотря на некоторое географическое, историческое и экономическое единство, представляет собой достаточно пёстрое в образование. Имеется в виду ряда серьёзных расхождений в понимании будущего развития, различий экономического плана, во внутренней религиозной и национальной политике. Внутри региональным противоречия соответствуют конкурирующие внешнеполитические тенденции. На этом фоне вполне вероятно усиление центробежных сил и дезинтеграции региона, а также последующее разделение его на сферы влияния. При сохранении единства геополитического пространства, развитие региона будет зависеть от отношений между Россией, США, Китаем и др. и размерами их претензий на международной арене. Можно выделить два противоположных сценария развития. Первый: кооперации мировых и региональных геополитических центров в вопросах экономического сотрудничества и безопасности. Причём экономический фактор представляется достаточно конфликтным, в то время как вопрос безопасности может стать основой улучшения отношений. Второй сценарий предполагает усиление экономических, геополитических, военных и идеологических противоречий. Если сотрудничество между заинтересованными странами будет приостановлено и партнёрство перейдёт в открытое международное соперничество, Средняя Азия вероятней всего станет тем регион, где эти проблемы выявятся наиболее ярко. Однако, скорее всего события будут развиваться по серединному сценарию, предполагающего различные сочетания партнерских отношений и конкуренции.

1.  Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы - 2009. - 280 с.; М – 2009.

2.  Хантингтон С. Столкновение цивилизаций - М.: ООО «Издательство АСТ», 2003.

3.  Дугин А. Основы геополитики ч.1// "Арктогея" [Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа: http://www.arctogaia.com/public/osnovygeo/ .

4.  В чей Стан податься? Казахстан и Средняя Азия // ИАЦ “Прогноз” [Электронный ресурс]. – 2003. - Режим доступа: http://www.zonakz.net/articles/4146

5.  Уметова А. Проблемы водно-энергетических ресурсов в Центральной Азии: стратегические приоритеты партнеров / Уметова А. // Институт стратегического анализа и оценки при Президенте Кыргызской Республики [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://insao.kg/mater_eks/70-problemy-vodno-yenergeticheskix-resursov-v.html

6.  Мамытова Э. Религиозные, этнические и клановые аспекты конфликтов в Центральной Азии//Россия и Восток: проблемы взаимодействия. – Волгоград, 2003.

7.  Аимбетов А. Каримов ноги об нас вытирает, а Назарбаев вальсирует…/ Аимбетов А // Казахская правда. – 2000. - апрель-май, № 4

8.  Перспективы войны в Закавказье и Средней Азии // ИА Regnum [Электронный ресурс]. – 2008. - Режим доступа: http://www.regnum.ru/news/1014455.html

9.  Князев А. Россия снова в Средней Азии. Период внешнеполитического бездействия заканчивается / Князев А. // Институт религии и политики [Электронный ресурс]. – 2007. - Режим доступа: http://i-r-p.ru/page/stream-exchange/index-17761.html

10.  В. Парамонов Геополитика и центральная Азия / В. Парамонов // Электронный журнал «Полемика». - Выпуск 5 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.irex.ru/press/pub/polemika/05/par/

11.  Пламен Д. Средняя Азия и Кавказ: Между Россией и США // Пламен Д. // Центр геополитических экспертиз [Электронный ресурс]. – 2007. - Режим доступа: http://cge.evrazia.org/geopolitics_8.shtml