Дипломная работа: Проблема сущности культуры

В "Экономическо-философских рукописях 1844 года" Маркс специально выделил тот факт, что пять основных чувств человека - это продукт всей до сих пор прошедшей истории8. И действительно способность различать цвета культивировалась у людей развитием ткачества, ремесла и искусства, способность различать запахи - развитием кулинарии и парфюмерии9. И сегодня винодел лучше всех других различает вкус вина, а врач-рентгенолог лучше всех "видит" внутренности человека на снимке.

О формировании способностей

Для культурологии не менее важен вопрос о том, каким образом люди обмениваются своими способностями. Вполне понятно, что здесь не обойтись без посредников. И в качестве главного посредника в обмене деятельными способностями люди используют вещи, которые они создают друг для друга. Ведь создавая свои полотна и росписи, Рафаэль стремился воплотить, а на научном языке опредметить, идеал Истины, Добра и Красоты. И каждый из нас в меру сил, конечно, пытается его распредметить. Но процесс опредмечивания и распредмечивания деятельных способностей человека можно иллюстрировать не только на примере "Сикстинской мадонны" Рафаэля. Мы распредмечиваем человеческие способности, когда учимся писать ручкой, орудовать молотком и даже открывать консервную банку. И каждый раз у нас формируется новый навык, умение, способность.

Надо сказать и о существующей динамике развития наших способностей. Когда-то читать и писать могли немногие, затем появились особые профессии - чтец и писарь. А сегодня умение писать стало нормой жизни человека. Скорее всего, именно в таких формах: от уникального таланта к профессиональному умению, а от него к всеобщему навыку и развиваются исторически способности человека.

Но одно дело учиться орудовать молотком и другое дело - развивать эстетическую способность с помощью Рафаэля. Так, мы вновь обращаемся к своеобразию высших духовных чувств и способностей, свойственных только человеку.

·  Во-первых, это способность различать Добро и Зло, которая называется "нравственным чувством" или по-другому "совестью".

·  Во-вторых, это способность различать Прекрасное и Безобразное, которую называют "эстетическим чувством" или "художественным вкусом".

·  Кроме того, сюда относятся также духовное чувство любви и состояние веры, которых нет даже у высших животных.

Причем основу этих духовных способностей составляет телесное действие и переживание человека. Ведь в основе мук совести у нравственного человека и переживаний у безнадежно влюбленного лежит именно чувство боли, способное вызвать физическое расстройство организма. Когда говорят о том, что кто-то чахнет от любви, то это не всегда является художественным образом. А с другой стороны, в основе любования прекрасным у художественно развитого человека лежит чувство радости и наслаждения. И в этом соединении идеального с материальным заключается специфика человеческого чувства.

Исходя из сказанного, можно предположить, что в мире культуры должны существовать особые образования и предметы, целенаправленно культивирующие высшие способности человека. И чтобы подтвердить или же опровергнуть это предположение, нам нужно разобраться в различии между материальной и духовной культурой.

Различие между материальной и духовной культурой

Уже шла речь о том, что в основе формирования любой способности человека лежит общение с артефактом, т.е. предметом, созданным искусственным путем. Но между такими артефактами есть принципиальная разница, связанная с противоположностью материальной и духовной культуры. Здесь, как и в вопросе о границах мира культуры, кажется, что .истина лежит на поверхности. Особенно отважны в своих суждениях те, кто знакомы с философией, в которой говорится о противоположности духа и материи. Так в чем же состоит отличие материальной и духовной культуры?

Не прав тот, кто связывает духовную культуру с чем-то эфемерным и бестелесным, в отличие от весомых и зримых предметов материальной культуры. Опровергая это ходячее мнение, сопоставим швейную иглу и Статую Свободы, которая находится в Нью-Йорке. Вторая, безусловно, масштабней, объемней и весомей, но мало кто решится на этом основании отнести ее к материальной культуре. Ведь Статуя Свободы - это символ свободного мира.

Следовательно, невесомая швейная игла принадлежит к материальной культуре, в отличие от знаменитой Статуи Свободы. И критерий, который позволил сделать такое заключение, никак не связан с телесными масштабами и весом артефакта. А это значит, что речь идет не о внешнем облике, а о назначении того или иного предмета культуры. Смысл и назначение предмета - вот критерий различения материальной и духовной культуры.

И здесь мы вынуждены вновь говорить о теле, но уже о теле самого человека, потому что материальная культура, в отличие от духовной, обслуживает телесную жизнь и удовлетворяет телесные потребности людей. В науке существует понятие первичных органических потребностей, к которым относятся потребности организма в пище, сне, тепле и т.п. Эти материальные потребности человек удовлетворяет не так, как животное, а с помощью предметов культуры. А в результате те элементы "неорганического тела" человека, которые обслуживают его органические потребности, мы относим к материальной культуре.

В противоположность этому, духовной культуре принадлежит только то, чье предназначение находится за пределами практической пользы. И.Кант в своё время подчеркнул, что интерес к произведению искусства не связан с какой-либо пользой или выгодой. То же самое касается науки и религии. Люди способны пожертвовать многими благами и даже жизнью во имя своих принципов, убеждений и идеалов. Всё это относится к идеальным мотивам деятельности человека. И явления духовной культуры несут в себе именно такое идеальное содержание, выступая посредниками в духовном общении людей.

Материальная культура удовлетворяет потребности людей в прямом смысле своим содержанием, своим вещественным наполнением. Что касается духовной культуры, то здесь отношения между содержанием и формой оборачиваются. И у предмета духовной культуры для нас значима прежде всего его культурная форма, которая не столько удовлетворяет плоть, сколько развивает наши способности.

Конечно, органическую потребность можно удовлетворять по-разному. Можно пить воду прямо из-под крана, а можно - из хрустального фужера. Человеку свойственно украшать свой быт, и потому предметы материальной культуры в большинстве случаев эстетически оформлены и не только помогают существовать нашему организму, но и радуют душу. А это значит, что духовная сторона всегда присутствует в произведениях человека. И предметы культуры могут принадлежать материальной и духовной культуре одновременно. А потому важно выделить их главную роль в нашей жизни.

Другой важный момент состоит в том, что предметы культуры могут в процессе существования менять свое главное назначение. К примеру, по мебели и одежде, ставшим музейными экспонатами, можно изучать быт и нравы определенной эпохи. Иначе говоря, будучи выставленными в музее, эти вещи уже служат удовлетворению познавательного интереса.

И еще. Если материальная культура удовлетворяет частные телесные потребности, то духовная культура формирует всеобщие способности человека - средоточие его души. Своеобразие духовной культуры заключается в том, что, попав в эту сферу, предмет уже представляет, помимо самого себя, нечто другое и даже обретает некое всеобщее значение.

Здесь следует уточнить, что такое всеобщая способность. Ведь, в отличие от обычного навыка, это никакой не шаблон, а умение действовать по обстоятельствам. Суть человеческой способности - это принцип действия, который может быть реализован разными путями. К примеру, быть добрым - это не значит всем и всё отдавать. Одно дело дать голодному хлеб и совсем другое - дать преступнику оружие. Поэтому нравственность, которой в первую очередь служит духовная культура, - это умение, как писал Кант, относиться к другому человеку как к цели, а не средству своего существования. Но каждый раз эта фундаментальная способность человеческой души воплощается в совершенно особое решение, поступок и линию поведения.

Итак, мы обрисовали два полюса в мире культуры - материальную и духовную культуру. Ещё раз подчеркнем, что обнажается эта противоположность лишь при анализе смысла и назначения предмета культуры. Указанная противоположность абсолютна, однако это не значит, что каждый отдельно взятый предмет, как уже говорилось, не может поменять в ходе жизни своего назначения. Возьмем, к примеру, пилу и скрипку, где первая - орудие материальной деятельности, а вторая - духовной. И тем не менее, есть люди, которые используют пилу для исполнения музыкальных произведений. И наоборот, бывают обстоятельства, когда люде сжигают все, включая книги и музыкальные инструменты, для обогрева жилища.

О противоречиях материального и идеального в культуре

Еще раз подчеркнем, что сложность различения материальной и духовной культуры состоит в том, что большинство окружающих нас вещей исполняют множество функций. Как правило, они приносят пользу и радуют глаз одновременно. А поэтому важно выделить главное назначение предмета в нашей индивидуальной жизни и в жизни всего человечества.

Но этим сложность вопроса о материальной и духовной культуре не исчерпывается. Дело в том, что между полюсами материальной и духовной культуры существуют многообразные переходные формы. Речь идет о таких предметах культуры, которые способны представлять нечто другое, но при этом представленное содержание не является духовным, идеальным содержанием. Такие предметы и явления, которые относят к знакам, встречаются на каждом шагу. И самая известная из знаковых форм - это деньги. Мало кто задумывается над тем, сколько условных действий мы совершаем и сколько знаковых форм используем в связи, к примеру, с простой поездкой на метрополитене. Ведь предварительно условный знак из бумаги (деньги) нужно поменять на другой условный знак (жетон, карточка), и только его мы обмениваем на услугу, а точнее на право спуститься на эскалаторе под землю.

Талоны, жетоны, билеты, квитанции и т. п. - это предметы, с помощью которых люди обозначают всевозможные услуги. Без взаимодействия, взаимопомощи и взаимных услуг не может быть человеческого сообщества. И в современных условиях они опосредованы множеством знаковых форм. Но один билет мы обмениваем на поездку в поезде, а другой билет - на посещение театра или выставки. То есть билет, будучи материальной знаковой формой, может приближать нас как к материальным, так и к духовным ценностям. И то же самое делают деньги. Ведь деньги - это всеобщий рыночный эквивалент, а значит, универсальный посредник между предметами материальной и духовной культуры в современном обществе. Только с помощью денег можно приравнять "Джоконду" Леонардо да Винчи к металлургическому комбинату и сказать, что дороже.

Но деньги в то же время таят в себе опасность для духовной культуры. Ведь их универсальность - производное обезличивания. Только обезличив творения духа, деньги помогают их оценить и обменять на рынке. То же самое может произойти с человеком, для которого деньги стали не средством, а целью существования. В этом случае накопление денег замещает духовное развитие человека, становится суррогатом развития его способностей. Таким образом, у денег особая роль в современной культуре. Этот посредник способен объединять и разобщать, стимулировать и убивать жизнь духа, о чем еще будет сказано подробнее.

3. Культура и цивилизация

Одни культурологи понимают соотношение культуры и цивилизации слишком просто, другие чрезвычайно запутывают этот вопрос. Упрощать проблему - это значит использовать термины "культура" и "цивилизация" в качестве синонимов. Не намного ближе к сути дела такая трактовка, когда "цивилизацию" сближают с "материальной культурой", а на долю "культуры" оставляют ее же духовную составляющую.

На другом полюсе, наоборот, располагаются усложненные толкования взаимоотношений цивилизации и культуры, как, к примеру, в работах В. С. Библера - автора известного проекта "Школы диалога культур". "Цивилизация, - утверждает Библер, - входит в само ядро произведений культуры, в культурную жизнь в качестве необходимого, я бы сказал, технологического изобретения, и сопровождает жизнь культуры постоянно, накапливаясь и развиваясь"10. Имеется в виду то, что цивилизация закрепляет и объективирует творческие усилия культуры. Это некий объективный, опредмеченный аспект, или, как выражается Библер, "цивилизационная прокладка" любой культуры, без которой нет культурного творчества, но к которой это творчество несводимо. Причем в современном гражданском обществе, по мнению Библера, цивилизация представлена прежде всего правовыми связями, которые регулируют связи культурные или диалогические. Цель такой цивилизации в том, отмечает Библер, чтобы в творческом диалоге культур участвовали "люди воспитанные, когда их подсознание прочно "заперто на замок" (в глубокие подземелья), не может прорваться в трудное, разумное, рефлективное…"11. И еще одна особенность цивилизации по Библеру: она способна к развитию через накопление - умений, возможностей, воспитанности, тогда как культура развивается через общение особенных личностей и самих культур12.

Можно было бы привести и другие современные трактовки культуры и цивилизации, требующие особого анализа. Но лучше всего в этом вопросе не разбирать изыски современных культурологов, а двигаться вместе с самой историей, в которой сложилось просветительское понимание цивилизации, а затем это классическое представление подверглось радикальному отрицанию со стороны неклассически мыслящего О. Шпенглера. Выявив причины этой коллизии, мы и поймем суть заявленной проблемы.

Рождение понятия "цивилизация" в эпоху Просвещения

Наиболее развернутый теоретический анализ культуры, как уже говорилось, начинается в эпоху Просвещения. Но с самого начала он был проникнут европоцентризмом. А европоцентризм, если уточнять его методологическую основу, является разновидностью культурологического монизма. Там, где признают существование единой или единственный культуры на Земле, стоят на позициях культурологического монизма. Если же доказывают существование множества независимых и равноценных культур, то это культурологический плюрализм, о котором мы еще будем говорить детальнее.

Позиция культурологического монизма ярче всего проявилась у французов, которые, как все просветители, были очарованы идеей мирового единства и прогресса рода человеческого. Все различия между народами, считали они, являются чисто внешними и связаны с разной скоростью продвижения этих народов по дороге истории. Причем Европа, по их мнению, выступает в роли лидера этого общемирового движения, а ведущей среди европейских стран, конечно, является Франция.

"Но, скажут, Франция, - еще не Европа. Нет, Франция именно Европа, ее сокращенное, самое полное ее выражение"13. Так писал во второй половине XIX века русский ученый Н.Я. Данилевский, характеризуя французский образ жизни в качестве средоточия европейской истории и культуры. То же самое считали французские просветители. Но для обозначения достижений своего народа и всего человечества они пользовались словом "цивилизация", которое на протяжении долгого времени не имело во французском языке множественного числа.

Первоначально слово "civilite" означало способность открыто, мягко и вежливо держать себя, умение вести беседу, одним словом означало "благовоспитанность". В ХVIII веке появляется производное слово "civilisation", которое уже означает некоторый образ жизни и культуры. А в 1766 году, как утверждает французский историк Л. Февр, понятие "цивилизация" было введено бароном Гольбахом в научный обиход. С этого времени под "цивилизацией" понимают рациональный способ жизни со свойственной европейцам формой государственности и правопорядка.

Нам стоит оговорить тот факт, что истоки понятия "цивилизация", как и самого европоцентризма, следует искать в античности. Ведь недаром приведенный выше термин "цивилизация" произошел от "civilis", что переводится с латыни как "гражданский". Именно в Древнем Риме, в отличие от других древних обществ, стали развиваться частная собственность и гражданское общество, а вместе с ними появились представления о "частном праве" и "частном лице". Средневековье, как известно, пресекло эти тенденции. И только в Новое время, в частности во Франции, гражданское общество получает более полноценное развитие и соответствующее понятийное оформление, в том числе и понятие "цивилизация".

Но эпоха Просвещения не только воспевала гражданское общество и цивилизацию, демонстрируя беззаботный и бездумный исторический оптимизм. Просвещение - это преддверие Великой Французской революции и начало критики, а точнее самокритики европейской культуры. Самокритика просветительского идеала выразилась, в частности, в позиции Жан - Жака Руссо (1712-1778), который начал свою литературную карьеру с отрицательного ответа на вопрос Дижонской академии "Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?". В своем знаменитом рассуждении 1750 года Руссо противопоставил цивилизованному обществу "естественное состояние" человечества, в котором у людей был более нравственный и справедливый образ жизни.

Руссо искренне считал, что развитие науки, техники и искусства сопряжено с ростом человеческого эгоизма, неравенства, несправедливости. В знак своего неприятия цивилизации, он не носил часов и не пользовался кружевными рубашками. Идеализируя жизнь дикарей, Руссо сочинил легенду о неком племени, в котором детям при рождении одевают на голову колодки, чтобы рост головы и развитие ума не нарушили гармонии их жизни. В радикализме Руссо была своя правда. Некоторые пороки цивилизации были явными и нетерпимыми. Но Вольтер и другие просветители считали возможным преодолеть эти пороки путем просвещения народа, то есть средствами самой же цивилизации. В отличие от них, Руссо не видел иного выхода, как противопоставить настоящему далекое прошлое, а цивилизации - идеализированную дикость.

Иначе оценивал ситуацию немецкий философ И.Кант, который видел в соперничестве и даже вражде между людьми исторический смысл. В погоне за выгодой, считал он, человек совершенствует свои таланты и изобретательность и в результате выходит из грубого животного состояния. Таланты человека, как уже говорилось, Кант называл "культурой умения", которая получает максимальное развитие на ступени цивилизации. Но от "культуры умения" нужно перейти к "культуре воспитания", когда люди научатся обуздывать страсти и ограничивать себя во имя подлинной нравственности. Таким образом, противоречия цивилизации, по мнению Канта, преодолеваются не на пути назад, как у Руссо, а на пути вперед - к новому высшему состоянию человечества, которое он иногда, в отличие от "цивилизации", именует "культурой".

Важно, однако, отметить, что, безотносительно к тому, порицают или восхваляют цивилизацию, основой ее понимания в эпоху Просвещения является отношение к истории как линейному процессу. Недаром как раз в русле просветительского понимания цивилизации возникла еще одна ее трактовка, принадлежавшая шотландцу А. Фергюссону. Именно этот просветитель разделил историю человечества на три сменяющие друг друга стадии: дикость-варварство-цивилизация. В трактовке Фергюссона цивилизация как высшая стадия общественного развития связана с возникновением государства. Причем, подобно французам, он считал, что подлинная цивилизация возможна только там, где в обществе господствует разум и веротерпимость. И это понимание цивилизации существенным образом повлияло на социально-историческую мысль XIX века, в частности на воззрения этнографов-эволюционистов.

До сих пор нет однозначного мнения насчет того, кто заложил основу просветительского понимания цивилизации - англичане или французы. Но это проблема, которая должна интересовать историков философии. Для нас важно то, что в X{X веке складываются предпосылки для радикального пересмотра просветительских взглядов на ход истории и суть цивилизации. И на эти сдвиги существенным образом повлияло учение о "культурно-исторических типах" Н. Данилевского.

О "культурно-исторических типах" Н. Данилевского

В основе цивилизационного подхода, каким он сложился в эпоху Просвещения, лежит представление о единстве мирового развития и общественно-историческом прогрессе. При этом не так важно, с чем связывают своеобразие высшей стадии под названием "цивилизация", - состоянием государственности, уровнем техники или типом религиозного сознания. По этой причине критика цивилизации со стороны Ж.-Ж.Руссо не подрывала основ самого цивилизационного подхода. Но его существенно подорвало представление о существовании множества равноправных культур, каждая со своей историей и судьбой. Ведь посредством таких воззрений покушались на скрытую основу просветительского понимания цивилизации - европоцентризм.

Впервые мысль о таких замкнутых на себя исторических образованиях была высказана в XIX веке немецким профессором Г.Рюккертом в работе "Учебник по мировой истории в органическом изложении" (1857 г.). И уже из названия этой работы ясно, что на позицию Рюккерта повлияли исследования в области биологии, свидетельствовавшие об органических циклах в развитии всего живого. Идея органического цикла была перенесена немецким профессором на историю человечества. Параллели между организмом и обществом были очень модными во второй половине XIX века, если вспомнить органическую социологию Г.Спенсера - одного из зачинателей позитивизма.

Прошло 12 лет, и теперь уже русский ученый Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) ввел в науку понятие "культурно-исторический тип", посредством которого он обосновывал самобытность жизни и истории России. По профессии Данилевский был биологом, но критически относился к учению Ч. Дарвина о роли естественного отбора в эволюции живых организмов. Что касается его работы Данилевского "Россия и Европа" (1869), в которой он вводит понятие "культурно-исторический тип", то она получила серьезный резонанс в среде русской интеллигенции.

В истории человечества Данилевский выделил 10 основных культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассирийско-вавилонский, древнесемитический, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский, европейский. Каждый из них, по его мнению, долго созревал, а затем переживал бурный и краткий период расцвета, подобно многолетним одноплодным растениям. Отметим, что Данилевский имел диплом ботаника. Стадию созревания культурного типа он характеризовал как этнографическую, а стадию расцвета - как цивилизованную.

Если греческая, римская, европейская культуры, по мнению Данилевского, были культурами преемственными, поскольку усваивали достижения предшественников, как растения усваивают удобрение из почвы, то русскую культуру, подобно индийской и китайской, он относил к культурам уединенным, т.е. самобытным. Враждебность Европы по отношению к России Данилевский объяснял именно различием их культурно-исторических типов. Будучи приверженным идеям славянофилов, он считал, что русская жизнь невозможна без монархии и православной веры. Конфликт между Россией и Европой, по убеждению Данилевского, непреодолим, а общечеловеческая культура, в которой видят спасение западники, - всего лишь фикция. Такая культура, доказывал он, была бы самым безжизненным и безликим творением человека.

Естественно, что такая точка зрения не могла остаться незамеченной. И наиболее яростно с Данилевским спорил религиозный философ B. C. Соловьев, который даже после смерти Данилевского, продолжил полемику с его ближайшим другом Н. Страховым. Соловьев обвинял Данилевского в отсутствии нравственного отношения к другим народам и человечеству в целом. Осуждая панславизм, Соловьев пропагандировал коллективное спасение всего человечества, а вместо "национального" православия предлагал проект "вселенской теократии". Незадолго до смерти Данилевский написал статью "Г. Владимир Соловьев о православии и католицизме", в которой выразил свое несогласие с "национальным самоотречением" России. Россия не должна жертвовать своим культурно-историческим типом, подчеркивал он, в интересах всемирного единства. И в этом Данилевского открыто поддержал другой религиозный философ К. Леонтьев, который писал, что именно Данилевский "дал нам нечто вроде научной основы для избрания дальнейшего самобытного исторического пути..."14.

Страницы: 1, 2, 3, 4