Реферат: Золотое колцо Росии. Ярославль

В начале XVII в. богатое ярославское купечество, терпевшее большие убытки из-за всеобщего разорения в связи с польско-литовской интервенцией, активно включалось в борьбу за быстрейшее прекращение «смуты». Посадский мир под руководством земских старост твердо и непоколебимо сохранял верность Москве.

В 1612 г. Ярославль стал на полгода фактической столицей Русского государства, куда собралось около двадцати пяти тысяч ополченцев. Это всколыхнуло все слои городского Населения. Влиятельные ярославцы вошли в состав Совета временного правительства, где вместе с «выборным человеком всей земли» Козьмой Мининым решали, «как бы земскому делу быть прибыль нее», и подписывали вслед за «людьми» Строгановых платежную ведомость на ополчение и знаменитую апрельскую грамоту князя Дмитрия Пожарского, призывавшую на борьбу с врагом. Они же в составе Совета обсуждали важнейший по тому времени вопрос, как «в нынешнее конечное разорение... выбрати общим советом государя», а через полгода в Москве присутствовали на торжественной церемонии его избрания. При раздаче новых жалованных грамот в 1613 г. несколько наиболее видных торговых людей Ярославля были включены в самую привилегированную группу государевых гостей, что открыло перед ними широкие горизонты торгового и промышленного предпринимательства.

Именно эти могущественные купеческие династии выступают как основные заказчики первых каменных храмов Ярославля XVII в. В их облике они неизменно стремятся запечатлеть свою растущую социальную и экономическую мощь, своевременное сближение с царским двором и феодальной знатью. Выходцы из посадской среды, они тяготели к подлинно народному искусству, которое нашло великолепных и вдохновенных исполнителей в среде ремесленного Ярославля.

Церковь Николы Надеина

В центре древнего посада, там, где находились некогда богатые усадьбы государевых гостей, сохранились три памятника, открывшие период расцвета ярославского каменного зодчества. Древнейшим из них является Церковь НИК0ЛЫ Надеина на Волжском берегу, выстроенная в 1620-1622 гг. (угол Народного и Волкова переулков) на Месте деревянного храма. Значительно перестроенная на рубеже XVII-XVIII вв., лишенная первоначального завершения, она не может в современном виде раскрыться перед зрителем во всем великолепии своей первозданной красоты. В Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике находится макет ее реконструкции. Пятиглавие храма, покрытое зеленой мерцающей на свету черепицей, некогда высоко поднималось над низкой деревянной окружающей застройкой. Открытая аркада двухъярусной галереи оживляла фасады глубокой светотенью. Невысокая колокольня (надстроена в конце ХVII в.) органично усиливала общий монументальный характер сооружения.

Сразу же после постройки церковь Николы стала композиционным центром большого городского района. Ею гордились. О ней слагали легенды. К названию церкви вскоре стали прибавлять имя ее заказчика - государева гостя НадеяСветешникова.

Архитектурный язык церкви Николы Надеина во многом близок современным ей сооружениям Спасского монастыря - церкви Входа в Иерусалим и пере строенным тогда же Святым воротам. Простые и строгие детали убранства ее фасадов «нарисованы» рукой мастера, хорошо знавшего и умело использовавшего богатый опыт русского зодчества XVI в. По-видимому, памятник строила артель мастеров, приглашенных из Москвы, куда постоянно ездил Светешников и где присутствовал в качестве именитого гостя на обедах у патриарха и на посольских приемах царя. Скорее всего, это были мастера, работавшие в предшествующие годы в Спасском монастыре Ярославля.

Система ступенчато-повышенных сводиков, поддерживающих барабаны гпав, обработка столбов галереи декоративныными кессонами-ширинками с кирпичными и белокаменными вставками, рисунок междуэтажных «катушечных» поясов целиком заимствованы из художественного и технического арсенала предшествующего периода московского зодчества. Однако создатели Николо-Надеинской церкви не просто повторяли старые архитектурные образцы. Такие традиционные приемы, как полукружия закомар и профилированные круглые окна в их плоскостях, превращены здесь в чисто декоративные мотивы. Значительно изменился и сам образ торжественного и симметричного пятиглавого храма на высоком подклете с открытыми двухъярусными галереями и с приделами на восточных углах, получивший в XVI в. свое наиболее полное воплощение в соборе подмосковной усадьбы Годуновых - Вязёмах. Первоначальное отсутствие южного придела, появившегося лишь на рубеже XVII-XVIII в., и постановка колокольни над северо-западным углом галереи, дополнительный вход с северо-западного угла - все это свидетельствует о стремлении зодчих Николо-Надеинского храма по-своему решить его объемное построение, о тяготении их к более свободной компоновке сооружения, в которой, возможно, не малую роль сыграл и заказчик. Такой композиционный принцип станет одной из характерных особенностей ярославской архитектурной школы на первом этапе ее развития.

Очень индивидуально трактован северный Благовещенский придел с отдельным входом и закрытой папертью с пристенными скамьями, по существу, являвшийся совершенно отдельным самостоятельным миниатюрным храмом. Обращает на себя внимание богатое убранство его интерьера с уникальным тябловым иконостасом, обложенным свинцом с «выколотным» орнаментом. Перед нами рассчитанная на изоляцию от основного приходского храма «домовая» церковь самого Надея Светешникова. При Михаиле Федоровиче он стал одним из крупнейших агентов по закупке товаров «для царского обихода». Он держал в своих руках многочисленные торговые и промысловые предприятия по всей территории России от Архангельска и Олонца до Астрахани и от Пскова до глубинных районов Центральной и Восточной Сибири. В Мангазее, Якутске и Жиганске ежегодно бывали его приказчики, скупавшие бесценную пушнину. В других местах он вел большие строительные работы, используя даровой труд «работных людей», в том числе и обнищавших ярославцев, «отбывавших свое изделие» за долги. В Олонце, например, ими была выстроена по его указанию большая церковь, а на соляных промыслах в Самарской луке на Волге - целая частновладельческая крепость, впоследствии оснащенная шестнадцатью пищалями и укрывавшая сторонников Степана Разина после разгрома восстания.

Огромные богатства позволяли Светешникову удовлетворять честолюбивые желания, казалось бы, доступные лишь верхам феодальной знати. Он не только выстроил большую каменную приходскую церковь, но и соорудил при ней придел, который по его замыслу являлся его личной капеллой, где церковная служба проходила в узком кругу приближенных к нему избранных лиц.

Подклет церкви одновременно служил и усыпальницей семьи Светешникова и складом его товаров.

Роспись в интерьере церкви Николы Надеина выполнена в 1640-1641 гг. двадцатью художниками, во главе которых стояли старые опытные мастера-знаменщики костромич Любим Агеев, ярославец Стефан Ефимиев и нижегородец Иван Муравей. В своей работе они сохранили традиционные приемы живописи предшествующих лет. В состав артели входили и молодые художники: костромич Василий Ильин и ярославец Севастьян Дмитриев, впоследствии ставшие ведущими Мастерами. Уже в следующих 1642-1644 гг. знаменщики-рисовальщики Любим Агеев, Иван Муравей, Василий Ильин работали в Успенском соборе Московского Кремля рядом с царскими изографами. В росписи Николо-Надеинской церкви различаются несколько индивидуальных «почерков», принадлежащих разным мастерам, даже несмотря на то, что большая часть стенописей записана в XIX в.

Привычное расположение сюжетов сочетается здесь со значительными нововведениями. В западной галерее рядом с многочисленными иллюстрациями Библии (история Адама и Евы, Ноев ковчег, переселение евреев из Египта) помещена композиция "Страшный суд». Здесь. же привлекает внимание раскрытое от записей первоначальное монументальное изображение Ильи Пророка.

Традиционные сюжеты на евангельские темы размещены на сводах и в алтаре центрального храма. Фигура Пантократора и отдельные композиции на сводах близки росписям Спасо-Преображенского собора. На столпах два ряда монументальных статичных фигур в богатых одеждах представляют Константина и Елену и русских князей и царей. В нижней части изображены ярославские князья Василий и Константин, Федор Ростиславович Черный с сыновьями.

На стенах центрального храма, над орнаментальным поясом, испорченным малярной записью, расположены четыре яруса композиций на темы жития Николы Чудотворца. Четко ограниченные прямоугольными рамками, они напоминают миниатюры или клейма икон. Немногочисленные детали и еще очень условный пейзаж не заслоняют от зрителя основной стержень рассказа. Но уже видно стремление к занимательности, жанровым подробностям, которые станут столь характерными в последующих ярославских росписях. Значительная часть «чудес» Николы связана с помощью бедным. В облике купца с мешком золота в руках он щедро одаривает нуждающихся, освобождает невинно наказанных, спасает голодающих. В цикл жития Николы художники включили сюжеты и чисто русского происхождения: в нижнем ярусе северной стены они иллюстрируют киевскую легенду о спасении младенца, утонувшего в Днепре, рассказ летописей о спасении от огня икон в городе Ругодиве (Нарве) и встрече их в Москве в 1558 г. В композициях «Никола возвращает зрение царю Стефану» отражена действительная история ослепления сербского царя в XIV в. Одна из них, раскрытая от поздних записей, приоткрывает нам истинный колорит древней фрески с ее звонким голубцом и теплыми охристыми и киноварными полутонами.

Необычайно подробная разработка темы жития Николы объясняется особой популярностью культа Николы Чудотворца-покровителя купцов и путешественников в торгово-ремесленном Ярославле. Недаром в XVII - начале XVIII в. его имени было посвящено здесь по крайней мере семь посадских церквей. Образ этого святого-простолюдина был близок и Светешникову, не раз помогавшему царю, но вынужденному никогда не забывать о своем «низком» происхождении. Впоследствии, разорившийся, он был посажен в долговую яму и вскоре умер, похороненный у южной стены подклета церкви Николы.

В северо-западном углу паперти Благовещенского придела особый интерес вызывает цикл росписи «О юноше, нашедшем злато». В пятнадцати картинах живо рассказывается о лживых и алчных монахах, утопивших юношу, показавшего им клад. В соседнем помещении, справа от входа в северную галерею, в композиции «Видение Иоанна Лествичника» изображены монахи, старающиеся пробраться в рай, куда их не пускают черти. Обе эти легенды, разоблачающие пороки монашества, в 40-х гг. XVII в., когда создавались росписи, были особенно злободневны в связи с обострившейся борьбой ярославского посада с властями Спасского монастыря. Характерно, что эти антицерковные сюжеты помещены в той части здания, где заказчик чувствовал себя полновластным хозяином.

В главном алтаре висит большая деревянная резная сень 1636 г. Формы церковного шатра с главкой приобрел и здесь в руках художника фантастический облик. В резьбу вплетен причудливый орнамент из ягод, дубовых веток, раковин, виноградных лоз, рельефно выделяющихся на ярко-красном и синем фонах, поверхность которых выложена слюдой и поблескивает. Это самый ранний образец подобного рода сложных сооружений, которыми славились ярославские мастера-резчики в XVII в.

Богатейшие вклады в виде икон и серебряных предметов убранства интерьера продолжали поступать сюда в течение всего XVII и даже XVIII в. Своеобразный «вклад» сделал основатель русского национального театра Ф. Г. Волков, в молодости бывший прихожанином этой церкви. Предание говорит, что именно по его рисунку в 1751 г. был выполнен прекрасный резной иконостас в стиле барокко, служащий лучшим украшением памятника. Его центральная часть – створки царских врат - скомпонована в виде горельефной композиции на тему «Тайная вечеря» (Рис. 5). Врата обрамлены колонками и стоящими в развевающихся одеждах фигурами ангелов с чашами в руках и увенчаны короной с пышными драпировками, поддерживаемыми двумя летящими ангелами. Дробная моделировка форм, беспокойный разорванный силуэт, блики от сплошного золочения - все это создает впечатление эмоциональной приподнятости и максимальной театрализованности.

В нижнем ярусе иконостаса сохранились иконы, перенесенные сюда из местного ряда старого иконостаса XVII в. Древнейшая из них - «Никола в житии» середины XVI в. - происходит из деревянной церкви, стоявшей на месте Николо-Надеинской церкви. Расчистка клейм показала прекрасную сохранность первоначального яркого, звучного колорита живописи. Интересны соседние с нею древние иконы «Благовещение», «Богоматерь Тихвинская», «Троица», рама с клеймами от иконы «Спас Нерукотворный» (средник отсутствует), где иллюстрируется история «Нерукотворного убруса».

Церковь Рождества Христова

Известно, что в 20-40-е гг. XVII в. местные каменщики были заняты на больших строительных работах в Спасском мо­настыре. Может быть, этим объясняется то обстоятельство, что после возведения церкви Николы Надеина на ярославском посаде долгое время не велись каменные работы. Только в середине 30-х гг. здесь выстроили новые каменные посадские церкви Леонтия Ростовского и Никиты Мученика, не сохранившиеся до наших дней. Почти одновременно с ними началось возведение Церкви Рождества Христова на Волжском берегу (Малая Февральская улица, д. 1). Ее первыми заказчиками были хорошо известные в Ярославле посадские люди Акиндин и Гурий Назарьевы. Когда в 1608 г. над городом нависла угроза его разорения отрядами приверженцев «тушинского воpa», Акиндин Назарьев «стоял против них крепко и непоколебимо в твердости ума своего безо всякого сомнения и ни к каким воровским советам не приставал и Московскому государству во всем помогал и малодушных людей от всякого дурна отговаривал».

Тогда-то он и получил, видимо, прозвище - Дружина. Правда, в период самых активных действий народного ополчения 1612 года он не сумел выдвинуться так, как, например, Светешников, но все же после окончания «смуты» тоже получил царскую жалованную грамоту «против гостей».

Церковь Рождества Христова была задумана Назарьевыми гораздо скромнее ныне существующего памятника. Сейчас четко читается ее первоначальная композиция, весьма близкая церкви Николы Надеина: это тот же массивный четырехстолпный куб на подклете, окруженный двухъярусной галереей и когда-то увенчанный пятиглавием. Можно предположить, что, как и в прототипе, здесь вначале был заложен только один придел с восточной стороны. Эта близость архитектурного решения двух памятников не может быть объяснена только распространенным тогда обычаем строительства «по образцу». Здесь, безусловно, сказалось огромное эмоциональное воздействие, какое оказал в свое время Николо-Надеинский храм на жителей ярославского посада, что и повлияло на выбор заказчиками конкретного образца.

Оставаясь сравнительно небогатыми торговыми людьми «второй руки», братья Назарьевы не смогли закончить дорогостоящее строительство каменной церкви, основанной ими рядом с их жилой усадьбой. Она была достроена в 1644 г. сыновьями младшего из братьев – Гурия Назарьева, внесшими в первоначальный замысел существенные изменения.

В завершенном виде церковь Рождества Христова имеет сравнительно сложное объемно-пространственное построение благодаря появлению на юго-западном углу Казанского придела, вызвавшему расширение вдвое ее западной галереи. К тому же к галере примыкал ныне не сохранившийся переход к колокольне. Именно во второй период строительства памятник обогатился новыми прекрасными архитектурными деталями. Так, на северо-западном углу опоры арочных пролетов подклета были тогда оформлены в виде великолепной пары мощных восьмигранных столбов. Рядом, с юго-западной стороны появились миниатюрные столбики галереи Казанского придела.

Фасады Казанского придела завершаются развитым тонко-профилированным карнизом. Его прямоскатная сравнительно плоская крыша раньше была выстлана крупными квадратными керамическими плитами, а венчающая изящная декоративная главка была покрыта городчатой поливной зеленой черепицей, о которой напоминает более позднее чешуйчатое железное покрытие. Над приделом высоко вознесен ажурный крест, основанный на пышной прорезной короне. Его орнаментальное заполнение, солнцеобразные украшения-репьи, ажурные окончания креcтовин с силуэтами евангелистов прорисованы с тонким художественным вкусом и выполнены почти с ювелирной тщательностью. Это уникальный образец высокого мастерства ярославских кузнецов и медников XVIII в. (рис. 6).

В процессе возведения церкви Рождества Христова молодое ярославское зодчество прошло путь от обычного в тех условиях строительства «по образцу» - в данном случае по образцу церкви Николы Надеина с ее четким построением объемов и немногословным скупым декором - к свободной компоновке объемов и поиску новых декоративных форм. Живописный облик памятника подчеркнут широким применением изразцов. Узкие оливково-зеленые ленты, составленные из изразцов двух рисунков, опоясывают верх его центрального барабана и полукружия апсид. Особенно интересны изразцы с изображением льва, напоминающие лучшие образцы древнерусской декоративной деревянной резьбы. Изразчатые семилепестковые розетки, повторяющие форму белокаменных вставок других ярославских памятников первой половины XVII в., украшают фасады крыльца и парапеты надвратной церкви-колокольни.

Рядом с одноцветной керамикой уже рождалась полихромная. Венчающее храм пятиглавие было покрыто необычайно яркой глазурованной черепицей самых разнообразных оттенков зеленого и желтого цвета. Красочность ее поливы, как и разнообразие размеров и профиля, точно рассчитанных на кривизну поверхности глав, не знают себе равных среди ярославских памятников. Весь этот резной многоцветный декор придавал церкви Рождества Христова облик, во многом созвучный московской архитектуре середины XVII в. Покупка декоративных изразцов и черепицы в начале 40-х гг. XVII в., когда их производcтво было налажено не только в Гончарной свободе в Москве, но и в других центрах, например во Владимире, не представляла для Назарьевых-Гурьевых больших трудностей.

Но самым необычным явилось украшение памятника изразцовой храмозданной надписью, широкой лентой опоясываю щей четверик под основанием закомар. Этот прием, сравнительно редко употреблявшийся в русском каменном зодчестве предыдущего времени, здесь сочетается с уникальным текстом. Кроме обычного в таких случаях упоминания имен светских и духовных правителей Гурьевы «дерзнули» вписать в убранство фасадов церкви свои «мирские» имена – яркий пример своеобразного вольнодумства и независимости посадских людей, хотя и преуспевающих в своих финансовых делах, но остававшихся на низшей ступени сословной лестницы общества XVII в. На фасадах церкви легко прочитать надпись, выполненную из крупных поливных керамических плит с буквами: «воздвигли сию церковь Акиндин а по прозванию Дружина да Гурий Назарьевы... а совершили церковь сию после отца своего Гурья Назарьева дети его Михайло да Андрей Да Иван... а совершена сия церковь и освящена осьмыя тысячи 152 году месяца августа в 28 день».

Династия купцов Назарьевых-Гурьевых в свое время славилась предприимчивостью. В период завершения строительства церкви Рождества Христова они находились на вершине своих успехов. Выполняя финансовые поручения Московского правительства, братья Гурьевы постоянно бывали не только во многих городах центральной России, но и «у таможенных сборов» в Архангельске, "у икряных промыслов и хлебной закупки» в Астрахани, а также в Сибири. Они разведывали дороги «к индийским землям богатым и в Бухару», составляя по заданию Посольского приказа карты своих путешествий.

Именно там, на Востоке, бирюзово-цветистая облицовка медресе и минаретов, в орнамент которой вплетались ленты арабских текстов, могла впервые поразить воображение ярославских гостей, пожелавших воспроизвести этот художественный прием в заказанной ими церкви. Успешное развитие изразцового дела в России позволило им осуществить свой замысел.

Архитектура ансамбля церкви Рождества Христова на Волге слагалась под несомненным влиянием вкусов не только ее заказчиков, но и непосредственных исполнителей - ярославских каменщиков, все больше расширявших свой кругозор. Уже в начале 1640-х гг. они имели постоянные творческие связи с главными центрами русского строительного искусства. Известно, например, что в эти годы ярославский подрядчик каменных дел Тарас Тимофеев работал «с товарищами» на Патриаршем дворе в Москве под руководством мастера Антипа Константинова. Да и поездки на Восток совершали не только сами Гурьевы, но и выполнявшие их заказы мастера. Первый раз это было 1640г., когда они на средства Гурьевых «за морем» на Яике строили деревянную крепость, охранявшую рыбные промыслы. Вторично возили Гурьевы мастеров-зодчих на Яик 1661-1662 гг., «наймуя их великою ценою, втрое, вчетверо», когда они возводили там взамен деревянной новую каменную крепость. Она простояла до 1810 г., после чего была «упразднена, укрепления срыты». Но и сейчас стоящий на месте крепости город носит имя государевых гостей Гурьевых.

­

Ярославская школа иконописания

Ещё во второй половине 16 века в Ярославле начала складываться собственная школа иконописания. Уже тогда местные иконописцы работали в основном по заказам посадского населения, ориентируясь на его вкусы. Они усложняли традиционные изображения на иконах, создавали новые композиции канонических сюжетов, обогащали их бытовыми подробностями. К середине 17 столетия ярославская школа иконописания вполне оформилась. Её произведения стали ценить в Москве, Новгороде, Пскове, во Владимире и Суздале - во всех древних центрах русского иконописания. Иконы ярославских мастеров цари и патриархи посылают в дар в монастыри Афона, сирийскому патриарху, грузинскому царю.

Прихожане ярославских посадских церквей любили иконы на которых сюжет излагался подробно, в развитии. Уже в первой половине 17 века, когда посадские церкви в городе ещё сооружались из дерева, а немногочисленные каменные ещё не были расписаны, они заказывали для нижних, так называемых местных рядов иконостасов и для установки вдоль стен храма преимущественно большие иконы. Принципы своеобразного коврово-декоративного построения композиций, столь характерные для стенописей ярославских церквей второй половины 17 века, разрабатывались и осваивались уже в первой половине столетия местными художниками-станковистами.

Ярославские иконописцы рано перестали довольствоваться традиционными, устоявшимися в течении многих веков системами даже при написании строго канонизованных изображений. Они смело вводили в эти изображения новые детали, перекраивали на свой лад строй композиции, старались сделать её занимательной и пригодной для долгого рассматривания. По-своему организовали схему построения "образа в житии", сделав её оригинальной и легко отличимой от подобных же произведений мастеров других художественных школ. Сначала местные иконописцы превратили ряды клейм в житийных иконах в нечто похожее на узорчатую многоцветную раму, затем отделили средник в таких иконах от рядов клейм широкой орнаментальной полосой. Но уже в первой половине 17 века здешние художники-станковисты стали помещать сцены из жития святого не в рядах последовательно сменяющих друг друга клейм, а в свободном порядке по всей поверхности доски, как бы за спиной главной большой фигуры, среди пейзажа или архитектурных строений, превратив эти миниатюрные изображения в дальние планы композиции. Традиционный "образ в житии" стал похожим на портрет с пейзажным фоном. Нередко на большой иконной доске ярославские мастера совмещали подобное изображение святого в житии с традиционными рядами клейм, расположенными по краям. При Иване Грозном канонизовали ярославских князей первой половины 13 века Василия и Константина и правившего городом во второй половине того же столетия князя Фёдора Ростиславовича Черного и его сыновей. Почитаемой святыней даже за пределами Ярославля была икона Богоматери Толгской, "явившаяся" в 1341 году. Ярославские иконописцы 17 века множество раз копировали образ Толгской, создавали житийные иконы ярославских князей-чудотворцев. В клеймах этих икон им предоставлялась возможность показать памятные события истории родного города: битву с татарами в 1257 году на Туговой горе, приезд в город Фёдора Черного из Орды.

Страницы: 1, 2, 3, 4